Удар по скале. Вечерние беседы с современным Буддой

Иногда быть знаменитым очень опасно, поскольку ты больше не можешь играть с новым. Ты начинаешь бояться. Знаменитость означает, что ты слишком много вложил в прошлое. Всегда оставайся любителем, никогда не становись специалистом. Всегда играй с новым, и пусть твоя жизнь будет развлечением, а не серьезным делом. Серьезные люди умирают еще до смерти.

Итак, начни прямо сейчас и не теряй времени — это может быть все, что угодно, и ты не узнаешь, пока не попробуешь.

Это как женщина, носящая ребенка в утробе. Пока ребенок не родится, она никогда не сможет узнать, каков он — мальчик или девочка, красивый или уродливый. Это невозможно узнать. Можно почувствовать — женщина может почувствовать, что в утробе есть нечто живое и толкающееся, но кто это, никому не известно. Даже матери не дано этого знать.

Так и художник никогда не знает, что у него родится. Это становится видно лишь тогда, когда оно уже родилось. Тогда, оглядываясь назад, можно сказать: да, ты чувствовал толчок, но очень и очень смутно, как в густом тумане.

Итак, начинай работать, ладно? Я ждал тебя! Как только начнешь медитировать, что-то появится — оно уже начинает проявляться.

Я не уверен, что в Германии, будучи художником, смогу сменить свое имя. Я сделаю это, я хочу сделать это, но галереи скажут, что это невозможно.

Ты должен сделать это, потому что это позволит тебе полностью порвать с прошлым. Ты должен! Можешь сказать им, что прежний человек умер! Можешь заявить в газетах, что он мертв (смеется), и начинай заново, как новый художник. Пусть старые картины остаются с прежним человеком — они больше не имеют к тебе никакого отношения. Если можно, смени имя — если нет, забудь об этом.

Начни заново, с чистого листа. Дерзни! Дерзание всегда щедро вознаграждается. Все получится, да?

*

Я чувствую себя так, будто потеряла чувство равновесия, меня качает.

Подойди сюда. Расскажи мне, что происходит.

Меня это особенно не пугает, но я чувствую, будто падаю, а затем удерживаю равновесие. Потом опять теряю его, и так все во мне — все, что является частью меня, как будто постоянно раскачивается то вверх, то вниз. Из-за этого я чувствую себя довольно некомфортно. Полагаю, что я борюсь, но не осознаю, как. И я думаю, что я зависаю, но в то же время не знаю, как я зависаю.

Понимаю. Когда начинаешь меняться, проходишь через хаос, потому что старое разрушается, а новому еще только предстоит появиться на свет. Старое умирает, а новое еще не родилось. Возникает пауза, и во время этой паузы ты чувствуешь себя неуравновешенно, ты теряешь всякое представление о себе, понимание того, кто ты, полностью забываешь, где ты. Земля исчезает из-под ног, и ты как будто падаешь в бездну, падаешь, падаешь... а дна не видно. Хочется за что-нибудь зацепиться.

Мысль зацепиться за что-нибудь вполне естественна. Но если ты зацепишься, то только продлишь паузу. Если же ты не будешь цепляться, пауза вскоре пройдет — она может закончиться в любую минуту. Вопрос не во времени. Вопрос в твоем доверии.

Если ты мне доверяешь, не цепляйся. Прими неустойчивость, небезопасность. Прими дискомфорт и неудобство. Прими это, и оно немедленно исчезнет. Ты чувствуешь дискомфорт, потому что постоянно думаешь, что раньше тебе было лучше — по крайней мере, все было налажено.

Это похоже на рождение ребенка. Девять месяцев ребенок жил в материнской утробе в полном комфорте. Больше никогда в жизни ему не будет так комфортно. Никакая наука еще не способна создать такой комфорт, который может дать ребенку материнская утроба: ни ответственности, ни беспокойства, ни борьбы. Полное обеспечение: не успел появиться спрос, как уже есть предложение. Это не значит, что ребенок требует, и возникает предложение. Здесь закон экономики не применим. Предложение готово еще раньше спроса. Полный комфорт, просто рай. И ребенок постоянно, круглые сутки, находится в глубоком сне, в полном забытьи, в темноте и тишине.

И тут наступает момент рождения. Ребенок не знает, что его ждет. Все, что он видит, — это что все разрушается, что его выбрасывают из дома — удобного, райского дома.

На самом деле, библейская история об изгнании Адама из Эдемского сада — не что иное, как притча о рождении человека. Утроба — это сад, а изгнание — рождение ребенка, травма. Ребенок испытывает дискомфорт, колоссальный дискомфорт, ужасный дискомфорт, рождение для него — это шок. Психологи говорят, что это травма. Подобная травма никогда больше не произойдет до самой смерти. Лишь смерть может быть сравнима с этим шоком, но даже смерть не так сильно шокирует, ибо жизнь утомляет и изнуряет. В некотором смысле, человек начинает желать смерти еще до того, как он на самом деле начинает умирать. Таким образом, даже смерть не так ужасна, как рождение.

Это тоже рождение. Религия — своего рода новое рождение, в сознании. Поэтому если ты будешь бороться, если будешь цепляться, пауза продлится дольше. Просто расслабься. Назад пути нет.