Удар током (СИ)

Я не оглядываясь вышел, надо доигрывать программу, да сворачиваться. На сцене расстроенный Голубев поведал, что завуч запретила дальше играть. Да и хрен с ней! Старшее поколение подтвердит, как на любую деятельность, вне рамок заданных министерством культуры и чиновниками на местах, накладывался запрет. Пройдут годы, когда волосатики смело будут гулять по улицам и проспектам Ленинграда, когда подпольные музыкальные группы будут иметь возможность играть на танцах что угодно и как угодно. Собственно процесс уже идёт, но не везде. Жаль, что наша группа не исполнила битловскую "She' s A Woman", убойный хит роллингов "Satisfaction" и всякого по мелочи. Эти события лишь подтолкнули к неизбежному (по оригинальному сценарию) ухода из школы.

Через пару недель гостеприимные двери средней школы ?190 с художественным уклоном закрылись за мной навсегда. И вот я протягиваю паспорт и справку о неполном среднем образовании в отделе кадров завода "Русский дизель". На меня завели трудовую книжку и первая запись: "Принят учеником токаря. 15 мая 1968 года". Перед этим, на собеседовании с начальником цеха, седовласый ветеран долго и упорно расспрашивал о причинах, побудивших бросить школу за месяц до выпускных экзаменов. Сперва я отшутился: таков непростой жизненный сценарий, но работодатель настаивал, пришлось сказать правду, мол стойкие противоречия с классным руководителем и одноклассниками. Видя, как начальник напрягся, добавил: "Это не помешает поступить в ПТУ на токаря, закончить школу рабочей молодёжи и стать высококлассным специалистом, чтобы приносить пользу Родине". Такой пассаж начальнику понравился, приняли с испытательным сроком. В мою пользу сыграл тот факт, что имел ленинградскую прописку и жил через дорогу.

Меня прикрепили к токарю шестого разряда, золотых дел мастеру, к Сердюкову Прохору Ивановичу или по простому дяде Проше. Сердюков мне "ровесник", но на пенсию не спешил. Прекрасные навыки не только токаря, но и слесаря-механика советская власть отметила многочисленными грамотами, переходящим вымпелом "Лучший рабочий" и высокой зарплатой. Я с интересом приглядывался к заслуженному пролетарию и гордостью завода. По-первости убирал стружку и протирал станок. Потом мастер показал расточку простых деталей, позже втулки рабочего цилиндра, попутно объяснял, как читать чертежи, в общем, наставник что надо!

В курилке, дядя Проша любил пофилософствовать о международном положении. Я помалкивал в тряпочку, боясь резануть нелицеприятную правду о смещении Хрущёва, о вводе советских войск в Чехословакию, о роли Анжелы Дэвис, гибели Гагарина, войне во Вьетнаме и других политических событиях. Зачем дразнить хорошего человека, прошедшего, как выяснилось со временем, сталинские лагеря и Великую Отечественную. Мне тогда подумалось, неплохо познакомить Сердюкова с дедом. Так началось лето. В сентябре я собирался подать документы в ПТУ ? 49 на токаря-универсала. Время шло, ничего не менялось, я в совдепии уже третий месяц. Что дальше?

15. ОЛИБ - "туристы"

Изучение вещей Зуева, ровно ничего не добавили к загадке исчезновения. Студенческие конспекты, журнал "Наука и жизнь", личные вещи и предметы туалета - стандартный набор командировочного. Договорились отрабатывать версию Соболева, как наиболее перспективную и... фантастическую. Соболев взял в руки копию из личного дела пропавшего физика, которую предоставил Серебряков. Молодой учёный с интересом перечитал рассказ Зуева о научных разработках и темах лаборатории, в которой тот работал летом 1998 года. Помимо научной тематики, в рамках собеседования с попаданцем, фиксировались особенности быта, политическая картина мира и страны, культура, промышленность, сельское хозяйство и масса составляющих из тридцатилетнего будущего.

В конце июля Соболева срочно вызвали в Большой дом. Взволнованный Серебряков с порога ошарашил старшего лейтенанта:

- Витя, в нашем полку прибыло! На читай!

На стандартном бланке рапорта сотрудника 20-го отделения милиции Выборгского района города Ленинграда, написано:

" Я, оперуполномоченный капитан Егоров Б. К., принял от дежурного заявление гр. Сноба Ю. М. По существу содержания передал данное заявление по ведомству в районный отдел КГБ, как попадающее под их юрисдикцию. Заявление прилагается".

Далее стоял штамп входящего документа подразделения КГБ, с резолюцией присвоить документам статус секретности и передать их в особый отдел при главном управлении КГБ по Ленинграду и Ленинградской области.

Текст заявления гласил: