Удар током (СИ)

Витя Соболев со школы тяготел к точным наукам. Мать представить не могла, чтобы ребёнок по физике и математике приносил оценки ниже пятёрки. Сдав экзамены на год раньше, талантливый юноша легко поступил в Ленинградский государственный университет на физический факультет. Молодой учёный выпустился с красным дипломом, а далее перспективный физик устроился работать в научно-исследовательский физический института (НИФИ), что неподалёку от ЛГУ в соседнем здании. Виктор Сергеевич Соболев к двадцати двум годам, успешно защитился, а 1966 году, имея степень кандидата физико-математических наук, перешёл в оптическую лабораторию Физтеха профессора Гросса.

Ближе к осени, Соболева вызвали в кабинет директора института. Сперва он решил, что его приглашают на совещание начальников лабораторий, Соболев занимал должность старшего научного сотрудника и теоретически мог присутствовать на совещании. Но всё оказалось иначе. Его представили незнакомому мужчине за пятьдесят. Пристальный, изучающий взгляд, военная выправка, выдавали в нём представителя силовых структур. Запомнилось крепкое рукопожатие и располагающий голос.

- Здравствуйте, Виктор Сергеевич. Полковник КГБ Николай Трофимович Серебряков, вот мои документы, - он показал Соболеву вытянутое удостоверение в виде маленькой папки, - хотел с вами побеседовать по профилю работы.

- Здравствуйте, - растерялся Виктор, - чем обязан?

- Разговор у нас непростой и долгий, - Серебряков бросил взгляд на директора института академика Константинова, - вы не возражаете, Борис Павлович?

Заслуженный профессор легко поднялся:

- Конечно, конечно, Николай Трофимович. У меня лекция в Политехе, как раз собирался идти. Когда закончите, секретарь закроет кабинет. Всего хорошего.

Разговор молодого учёного и ветерана КГБ, вышел действительно непростым, но крайне интригующим. Суть сводилась к предложению перейти под крыло могущественной службы в одно из подразделений по особому профилю работы в области исследований перемещения в пространстве и связанных с этим вопросов.

- Работа очень интересная и перспективная в закрытой "особой лаборатории изучения будущего" или сокращённо ОЛИБ. Кое-какие разработки имеются. Но знакомить вас пока не стану. Подумайте, вы не обременены семьёй, знаем только, что у вас мама блокадница на иждивении. Если дадите согласие, тогда разберём другие подробности. Я не силён в этой малоизученной и непонятной области науки будущего. Я лишь курирую этот проект, как у нас говорят "на земле" и тут есть неожиданные результаты. А над поставленными задачами работают специалисты вашего профиля и смежных областей. Исследования основаны на теории относительности Эйнштейна, релятивистских эффектах, попутно затрагивая также квантовую механику и теорию суперструн. Вам понятно о чём идёт речь?

- Конечно, Николай Трофимович, - Серебряков про себя подумал что, озвучивание подобных формулировок как-то не очень вяжется для дилетанта, - мне надо подумать.

- Подумайте, но только про себя, без советчиков. Всё, что вы услышали остаётся между нами. Вот мой телефон, звоните.

Соболев позвонил Николаю Трофимовичу на следующий день и подтвердил своё согласие. В адресе ждало долгое собеседование, он заполнял подробную анкету, далее, уже в кадрах, оформление допуска и подписка о неразглашении. Наконец, путь в лабораторию, знакомство с руководителем отдела и сотрудниками. До сих пор, Соболев, не чувствовал ничего особенного - типичная рутина при устройстве на работу. Заведующий лабораторией относительно молод, не больше сорока. Внешностью напоминал молодого Косыгина, одет с иголочки, речь гладкая и предельно конкретная - это очень понравилось Виктору. Представился, как Генрих Иванович Доос. После прежних возрастных учёных руководящего звена, с плохой дикцией, зацикленных на поставленных задачах, небрежно одетых, неоднократно битых режимом, Доос больше смахивал на актёра, прекрасно вжившегося в роль передового учёного. В связи с чем, Соболев вспомнил прекрасный фильм "Девять дней одного года".

В помещении ОЛИБ бросались в глаза шкафы новейшей ЭВМ "Минск-32", с таким образцом Виктор пока не сталкивался. Осциллографы, различные измерительные приборы, оптический квантовый генератор, смонтированный в отдельной комнате, были Соболеву знакомы. Похоже, лазер, был особой гордостью, заведующего лаборатории, поскольку Доос задержался рядом с устройством:

- Здесь использованы последние разработки Жореса Ивановича Алфёрова в области теории полупроводниковых гетероструктур. Теперь пройдёмте в мой кабинет и побеседуем.

В кабинете висела школьная доска, исписанная формулами, по стенам, развешаны схемы, отдельно портреты членов Политбюро, на столе три телефона: внутренний, городской и "конторский". Занавешенное шторой окно, скрывало виды извне.