Удав, или Мальчики кровавые в глазах

Специфические жанры литературы и кинематографа —- детектив, триллер, мистические ужасы — все это в некоторой степени сублимация сильной природной агрессии как со стороны писателей, режиссеров, актеров — производителей, так и со стороны читателей, зрителей — потребителей. Иное дело, когда искусство само провоцирует агрессию. Но чаще все-таки бывает, что агрессия мирно утекает в русло массовой культуры.

Кстати говоря, Сергей Головкин, маньяк, хладнокровно убивавший, насиловавший и расчленявший детей, терпеть не мог ни детективов, ни мистики. В свободное время он читал невиннейший журнал «Коневодство».

кость, закрепленные в психике взрослого человека.

Для того чтобы психопатические тенденции закрепились, иногда нужны подходящие условия, иногда нет. Среда и врожденный душевный склад находятся в постоянном взаимодействии между собой. В детстве Головкина они находились в постоянной борьбе.

С раннего возраста Головкин был скрытен и упрям. Это явилось одним из последствий отцовского воспитания. Отец, по всей видимости, ненавидел сына. Тот платил ему взаимностью. Прямо по Фрейду, только не в подсознании, а в открытую.

Отец был высокомерным прямолинейным человеком и обязанность воспитателя, очевидно, считал чем-то вроде профессии дрессировщика. Его методы по отношению к слабым душам жены и сына встречали с их стороны замкнутость, эгоизм и не привели ни к чему хорошему. Жена с ним развелась в 1988 году. Ну а сын... сын стал знаменитым Фишером.

Может быть, отцу хотелось видеть в Сергее будущего чемпиона мира по водолазному спорту или супермена-полярника? Во всяком случае, он считал, что гармонически развитый человек должен по утрам принимать ледяной душ. Ребенок визжал, а отец удерживал его под холодной водой силой.

Отец наказывал пятилетнего сына за то, что тот пытался влезть с ногами на сиденье троллейбуса, заставляя идти пешком. За сутулость — тычками, за двойки — подзатыльниками. И Головкин-млад-ший все больше ощетинивался колючками, уходил

в себя. У него никогда, ни в детстве, ни потом, не было друзей. Он рос с ненавистью, и в конце концов такое состояние стало ему нравиться.

В своем тесном, темном мирке он рано пришел , к занятиям онанизмом. Иногда комплексовал по этому поводу. Ему казалось, что с ним никто не хочет общаться, потому что от него пахнет спермой. У всех подростков с началом полового созревания мастурбации сопровождаются эротическими фантазиями. У подростка Головкина фантазии сразу приняли извращенный характер. Женская половина человечества была навсегда оттеснена куда более возбуждающим, по мнению Сергея, образом голого мальчика, одноклассника, но не любимого, а ненавидимого, корчащегося на сковородке, подвешенного на крючья за ребра, разрезаемого на куски.

Конечно, детство у него было несладким, но это все равно не главная причина превращения в чудовище. Отец корил Сергея за двойки, даже в присутствии посторонних называл сына дебилом, умственно отсталым, но тем не менее Сергей ни разу не оставался на второй год. Ну, двоечника Альберта Эйнштейна в детстве, наверное, тоже по головке не гладили, однако гений вырос без особых комплексов.

В тринадцать лет у Головкина появился шанс для сублимации своих болезненных опасных страстей — увлечение конным спортом и вообще лошадьми. Он перестал вешать маленьких хищников и полюбил больших непарнокопытных. Чуть ли не ежедневно он садился на 23-й трамвай и ехал на Беговую, на ипподром.

Иногда страсть к лошадям в нем даже вытесняла страсть к онанизму, сопровождающемуся садистскими фантазиями. Но потом они, увы, стали мирно уживаться рядом. И чем более ласково ему хотелось обходиться с лошадью, тем более жестоко — с человеком.

В 1977 году Сергей Головкин закончил школу и, успешно сдав экзамены, поступил в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию на факультет зооинженерии, отделение коневодства.

Студентом он был, по отзывам сокурсников, таким же, как и школьником, — серым, неинтересным. Компаний не сторонился, но никогда не играл в них первых ролей. Хотя учился хорошо. На четвертом курсе даже стал комсоргом группы. И там у него не было близких друзей и тем более подруг. Нелюдимый, редко моющийся, отчего неприятно пахнущий, высокий, сутулый, со следами юношеских прыщей на лице.

Впрочем, при взгляде на его фотографию видно, что Головкин лицом вовсе не урод, может даже показаться симпатичным. Одна сокурсница общалась с ним некоторое время, он ее даже несколько раз провожал до дому, причем не делая даже попыток поцеловать. Девушка ждала, недоумевала.