Удельная. Очерки истории

Бабушка с двумя ведрами земли (а ей было тогда 74 года) проходила по Ярославскому проспекту до пересечения с Мезенской улицей, по ней до проспекта Энгельса, переходила его вне зоны перехода, и там еще метров триста до участка. Конечно, движение по проспекту было тогда не такое бурное, как сейчас, но тем не менее кончилось все тем, что ее сбил мотоцикл. Это случилось в мае 1965 года. Получив тяжелую травму головы и переломы руки, она после этого потеряла рассудок и осталась инвалидом на всю оставшуюся жизнь.

Так печально уходила от нас старая Удельная...

Рядом с нашим домом жила в своем собственном одноэтажном домике большая семья Белавенцевых: четверо детей – Олег, Марина, Лариса и последний Алексей, рожденный уже после войны. Держали они и корову, и свинью, и кур. Вел хозяйство глава семьи. Но на все у него рук не хватало, и поэтому, например, куры у них гуляли, где хотели, и неслись, где попало. Я часто находила снесенные яйца в зарослях кустов и крапивы за сараями. Алексей все время играл с нами во дворе. Дом их снесли, на их месте сейчас пусто.

После войны на Костромском проспекте, недалеко от Скобелевского, в деревянном двухэтажном доме в отдельной квартире на втором этаже жила семья Героя Советского Союза танкиста Хрустицкого. С его дочкой Виолеттой мы были одногодки и учились с первого класса, сидели за одной партой. А практически мы были знакомы еще с «молочной кухни», где наши мамы получали нам продукты. Виолетта, а в детстве Ветта, хорошо пела и занималась в хоре Выборгского дома культуры. А еще она была страшная любительница собак, впоследствии стала кинологом, судьей международного класса.

В магазине «Канцелярские товары, игрушки», который в начале 1950-х годов находился в начале Скобелевского среди маленьких деревянных лавочек, а потом переехал на пр. Энгельса, 62, работал кассиром Леонид Михайлович Быстров. У него было какое-то заболевание позвоночника, которое он получил в годы войны, учась в военном училище. На фронт он так и не попал, но на всю жизнь остался инвалидом, с согнутым под 90 градусов туловищем, ходил опираясь на две палки. Его знал весь Скобелевский. Он был очень вежливый, спокойный, с детьми разговаривал как отец родной, иногда что-то объяснял и подсказывал, что лучше купить. Жил он с семьей в маленьком одноэтажном каменном домике на проспекте Энгельса (сейчас это дом № 72). Жена его Екатерина Васильевна работала медсестрой в садике и была у них дочка Аллочка.

Канат на шее вождя

Хорошо помню памятник Сталину, стоявший на самой вершине Поклонной горы. Так же прекрасно помню, как его сносили. В своем дневнике я нашла записи об этом, которые были сделаны мною где-то в 70-е годы. Я тогда начинала вести дневник, но не строго датировала события. Многое записывала просто по памяти. Вот что там говорилось: «Отчетливо помню, как демонтировали памятник Сталину на Поклонной горе. Как его „повалили", я не видела – мы опоздали к этому моменту. Но зато я видела, как обвязали канатом его туловище и шею, и за голову тащил его вниз с Поклонной горы по проспекту Энгельса какой-то бронетранспортер или трактор. Почему-то было страшно смотреть на это».

Сегодня вспоминаются и другие подробности. Сопоставив воспоминания и документы, могу точно сказать, что это был будний декабрьский день 1962 года. Я только что вышла из больницы (6 декабря по справке) и была еще на больничном, поэтому сидела дома. Кто-то прибежал и сказал, что снимают памятник Сталину. Мы побежали на проспект Энгельса и увидели, как какая-то военная машина волокла памятник по дороге, и выглядело это очень ужасно. Особенно запомнился канат, обмотанный вокруг шеи Сталина.

Помнится мне, что машина, транспортировавшая монумент, выглядела так: одна кабина, без кузова, а за кабиной платформа, к которой и был прицеплен канатами памятник под углом к дороге так, что ноги его волоклись по земле. То, что он не лежал ни на какой платформе, точно. Иначе он не выглядел бы так ужасающе натурально, и лица его не было бы видно так близко.

Процедура проходила медленно, поэтому мы успели проводить памятник от велотрека до Скобелевского. Это событие тогда надолго у меня засело в памяти.

Всплывает в памяти разговор с моей попутчицей в тот день, когда мы возвращались домой. Мы обсуждали тогда, что как-то нехорошо транспортировали памятник, неужели не могли положить его на платформу? Этот вопрос у меня еще долго стоял тогда, но ответа я на него получить не могла, и он постепенно отпал сам собой, но ужасное впечатление осталось... Памятник лежал на спине, которая у него округлая, сутуловатая, и гладкая, поэтому легко мог скользить по дороге, если учесть, что она, скорее всего, была обледенелой.

Город наступает