Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Лось все бежал и бежал вперед, но шаги его становились все более неверными, он то и дело спотыкался и тяжело дышал. Под конец лось потерял терпение. Он остановился, чтобы подпустить ближе собак и охотников и сразиться с ними не на жизнь, а на смерть. Стоя в ожидании, он поглядел ввысь и, увидев нас, диких гусей, круживших у него над головой, закричал:

— Не улетайте, дикие гуси, пока все не кончится. А когда в следующий раз полетите над Кольморденским лесом, отыщите там пса Карра! Он живет у лесничего! Скажите ему, что его друг Серошкурый пал славной смертью!

Когда Акка дошла в своем рассказе до этого места, старый пес поднялся и, ковыляя, подошел к ней еще ближе.

— Серошкурый прожил честную жизнь, — сказал он. — И он знает меня. Знает, что я храбрый пес и буду гордиться им, услыхав, что он принял славную смерть. Расскажите только…

— Карр! Карр! — послышался из леса голос человека.

Старый пес быстро поднял голову и задрал хвост, словно желая придать себе дерзкий и гордый вид, но тут же снова поник головой и опустил хвост.

— Меня зовет хозяин, — сказал он, — я не хочу, чтобы он меня ждал. Недавно он зарядил ружье; мы пойдем с ним в лес — в последний раз. Спасибо тебе, дикая гусыня. Теперь я узнал все, что мне надо, и спокойно встречу смерть.

XXIII ВОЛШЕБНЫЙ САД[24]

Воскресенье, 24 апреля

На другой день дикие гуси летели к северу над Сёрмландом. Сидя на спине гусака, мальчик смотрел вниз и думал: «Не похожа эта провинция ни на одну из тех, что я видел раньше. Нет тут ни широких равнин, как в Сконе и Эстеръётланде, нет и огромных, растущих сплошняком лесов, как в Смоланде. Здесь — пестрая смесь всего, что есть на свете! Будто взяли большое озеро и большую реку, большой лес и большую гору, разделили на мелкие куски, все перемешали друг с другом и разбросали по земле в беспорядке».

И в самом деле, под ним лежали одни лишь малые долины, малые озера, малые пригорки и малые лесочки. Ничто здесь не раскидывалось широко и вольно. Стоило какой-нибудь равнине чуть-чуть раздвинуться — откуда ни возьмись появлялся пригорок и вставал ей поперек пути. А если пригорок пытался вытянуться в каменистую горную гряду, перед ним, заступая дорогу, расстилалась равнина. А уж если озеро пыталось стать чуть-чуть длиннее, оно тотчас суживалось в реку. Реке же, в свой черед, никак не удавалось свободно разлиться по сторонам: расширяясь, она тут же превращалась в озеро.

Дикие гуси летели почти вровень с морским берегом, и мальчик смог бросить взгляд и на море. Он видел, что даже море не могло широко раскинуть здесь свои воды: множество островков дробило его на мелкие части. Но и островки не чувствовали себя вольно и свободно — ведь на них снова наступало море. В этой провинции одно непрерывно сменялось другим: хвойный лес — лиственным, поля — болотами, а помещичьи усадьбы — крестьянскими лачугами.

На полях не видно было работающих людей, зато толпы их двигались по дорогам и тропам. В черном платье, с молитвенником и носовым платком в руках выходили они из маленьких лесных домишек на склонах Кольмордена. «Наверно, сегодня воскресенье», — думал мальчик, глядя на идущих в церковь прихожан. Среди них он кое-где разглядел женихов с невестами, ехавших в сопровождении целой свиты гостей; в одном месте по дороге медленно двигалась похоронная процессия. И большие господские кареты, и маленькие крестьянские одноколки, и лодки на озере — всё направлялось в сторону церкви.

Мальчик пролетел над церковью в Бьёрквике, над приходами Бетной, Блакстой и Вадсбру; затем гуси устремились к Шёлдинге и к Флуде. И повсюду Нильс слышал, как звонят колокола. Казалось, прозрачный воздух весь напоен чудесными звуками.

«В какой бы уголок страны я ни залетел, — подумал мальчик, — я всюду услышу эти звонкие колокола и никогда не собьюсь с пути истинного».

Гуси пролетели уже добрую часть Сёрмланда, когда мальчик увидел черную точку, двигавшуюся под ними на земле. Сперва он подумал, что это собака, и тут же забыл бы о ней, если б она не держала путь в ту же сторону, куда летели и дикие гуси. Она мчалась по открытым полям и редким лесочкам, перепрыгивала канавы, перемахивала изгороди, словно ни одна преграда не могла ее остановить.

— Похоже, это снова Смирре-лис! — сказал мальчик. — Ну, да мы все равно от него улетим!

Дикие гуси понеслись изо всех сил и летели так до тех пор, пока лис не скрылся из виду. Тогда они развернулись большой дугой и полетели на запад, а потом на юг, словно собирались вернуться назад в Эстеръётланд. «Все-таки это был Смирре, — подумал мальчик, — раз Акка свернула в сторону и выбрала другой путь».