Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Он чуть не терял сознание от ярости, когда услышал на высокой сосне какой-то шорох. Лис поднял глаза и увидел белку, с невероятной скоростью взбегающую по стволу. За ней гналась куница. Он замер, наблюдая за охотой. Белка прыгала с ветки на ветку так легко, словно была уверена, что сможет в случае чего и полететь. Куница уступала ей в ловкости, но тоже мчалась так быстро, будто по отвесному стволу были проложены специальные тропки для куниц.

«Умей я наполовину так хорошо лазать, гусям бы не поздоровилось, – с досадой подумал Смирре. – Поглядел бы, каково им спится там, на берегу».

Куница в конце концов изловчилась, поймала белку и спустилась с дерева. Смирре подошел и остановился в нескольких шагах, всем своим видом показывая, что не имеет ни малейшего намерения претендовать на добычу. Вежливо поздоровался и поздравил с удачной охотой.

Лисы – большие дипломаты, мастера выбирать правильные слова. А превзойти их в умении польстить собеседнику просто невозможно.

А куница… что ж, куница. Куница, со своим тонким, вытянутым телом, красивой головкой, блестящей, ухоженной меховой шубкой с палевым воротником, просто чудо гармонии, изящества и красоты. Но, несмотря на аристократическую внешность, куницы в глубине души остались такими же неотесанными лесными отшельниками, какими и были тысячи лет назад. Она даже не озаботилась ответить на вежливое обращение.

– И все же удивительно, – продолжил лис, не обратив внимания на явную неприветливость. – Удивительно вот что: такая охотница, как ты, и такая жалкая добыча! Зачем тебе этот хвостатый уродец? У тебя под носом великолепная дичь! – Он закрыл глаза, подвигал носом и поцокал языком, наглядно показывая, какая великолепная дичь под носом у куницы.

Смирре сделал паузу, но ответа не дождался. Куница оскалила свои белые, неприятно острые зубы, проворчала что-то и отвернулась.

– Неужели ты не видела диких гусей под горой? – с притворным изумлением спросил Смирре. – Наверняка видела… но я тебя понимаю. Ты, конечно, скалолаз хоть куда, но не настолько, чтобы спуститься по этому обрыву.

На этот раз ответа ждать не пришлось. Куница подскочила к лису, ее гладкая, волосок к волоску, шерстка встала дыбом, глаза засверкали, спина угрожающе изогнулась.

– Ты видел гусей? – прошипела она. – А ну говори, а то горло перекушу!

– Могла бы быть повежливей, – огрызнулся лис, на секунду забывший дипломатический протокол. – Да я вдвое больше тебя, так что кто кому и что перекусит – это еще вопрос. И нечего грубить, я и сам собирался показать тебе гусей.

В следующую секунду змеиное тельце куницы уже скользило по крутому обрыву, от ветки к ветке.

– Такое красивое создание – и такое жестокое сердце, – вздохнул Смирре. – Не знаю уж, дождусь ли я благодарности от Акки…

Он следил краем глаза за головокружительным спуском куницы и с нетерпением ждал, когда же услышит предсмертный вопль гуся. Но никакого вопля не дождался. Куница сорвалась с ветки и плюхнулась в речку, подняв фонтан брызг. И почти одновременно лис услышал сонные удары крыльев улетающих гусей.

Он хотел было сразу помчаться по их следу, но его разбирало любопытство: что же случилось? Лис сел, обернул ноги хвостом и дождался, пока появится мокрая, жалкая куница. Она все время вытирала передними лапками морду. Вид у нее был обескураженный.

– Показалось мне или нет? – ехидно спросил лис. – Кто это там свалился в воду, как гнилая репа? Что за растяпа?

– Никакая я не растяпа, – огрызнулась куница, стараясь выровнять дыхание. – Я уже сидела… на самой нижней ветке! Выбирала, кто пожирнее. Может, даже и не одного. Но тут какой-то мерзкий коротыш, не больше этой поганой белки, запустил мне в лоб камнем… да так звезданул, гаденыш, что я свалилась в воду… А когда вылезла…

Тут куница осеклась и удивленно оглянулась – слушатель исчез. Он уже был далеко – бежал привычным лисьим аллюром. Боялся потерять стаю из вида.

Акка летела на юг, присматривала место. Солнце село, но ночной мрак еще не опустился до самого горизонта. Там постепенно темнела сизая, с бирюзовыми прослойками полоса, а высоко в небе уже стояла яркая восковая луна. Вполне можно было различить, что делается внизу. К тому же Акка хорошо знала эти края – не первый раз весенние ветры заносили ее в Блекинге.

Поначалу она следовала течению реки. В лунном свете река напоминала своим тусклым блеском огромную черную змею. Так стая добралась до всем известного Юпафорса, глубокого порога, где река сначала прячется в подземное русло, а уже оттуда прозрачным живым потоком низвергается в узкую расщелину, разбивается на миллиарды цветных брызг и превращается в пышную, урчащую пену. Прямо под водопадом из воды торчало несколько камней, окруженных ревущими водоворотами.

Здесь тоже неплохое место для ночлега, особенно если учесть, что в это время дня люди здесь никогда не бывают. Всего несколько часов назад, когда еще светило солнце, и речи не было, чтобы здесь заночевать. Совсем рядом бумажная фабрика, а по другую сторону реки – заповедник, куда двуногие приезжают полюбоваться красивым и величественным зрелищем водопада.