Ли Бо, радостный и торжествующий, наспех подтянул чулки, вступил на коврик и сел на парчовый табурет. Ян Гочжун густо растер тушь и стал подле Ли Бо, как слуга, держа в руке тушечницу. Вы скажете, положения их так неравны: как же могло получиться, что ученый Ли сидел, а наставник императора Ян, стоя, прислуживал ему? А это потому, что устами Ли Бо должен был сейчас говорить сам император, и император одаривал поэта исключительной милостью. И раз император приказал наставнику Яну растирать тушь, не разрешая ему сесть, то ему ничего другого не оставалось, как стоя прислуживать поэту.
Самодовольно погладив бороду, Ли Бо взял кисть из кроличьей шерсти и безостановочно стал водить ею по пятицветной бумаге. Мгновение — и письмо, устрашившее варваров, было готово. Знаки были написаны ровно, один к одному, и без малейшей ошибки. С почтением положил Ли Бо письмо на стол перед императором. Тот взглянул на письмо и изумился: все оно было написано на языке варваров, и ни одного знака он прочесть не мог. Он передал письмо придворным. Те тоже были поражены. Тогда император приказал Ли Бо прочесть письмо вслух.
Тут же, перед троном, громко и четко Ли Бо начал читать свой ответ по-китайски: