Удивительные истории о ведьмах

Ирина К. Мне сорок лет, четвертый ребенок. Во время беременности на скринингах мне поставили высокий риск синдрома Дауна у малыша. Сначала 1: 6, потом 1: 4 и 1: 2. Высокий риск считается 1: 250, поэтому у меня потемнело в глазах.

Вера У. На УЗИ носовую кость сначала не видели, а потом она была меньше нормы в два раза.

Ульяна. Первый скрининг делается на сроке 11–13 недель. Если у меня больше, то уже поздно?

Татьяна Р. У меня на тринадцатой неделе не обнаружили носовую кость, отправили в ЦПСИР переделать через неделю.

Анна Х. Я бросилась искать информацию о синдроме, рисках. Собирала на сайтах, что-то рассказывают люди, которые воспитывали деток, у которых этот синдром

«Неужели Анна?» Лишняя хромосома вызывает у детей характерные симптомы: плоская переносица, монголоидный разрез глаз. Но главное, сниженная сопротивляемость к инфекциям. Таких деток ещё называют «Дети солнца». Они вовсе не душевнобольные. В Европе такие дети учатся в обычных школах, живут самостоятельно и даже заводят семью. Их развитие зависит от индивидуальных особенностей и от того, как занимались с ними и какие методики применялись. В интернете я нашла несколько ложноположительных результатов тестов, но ни одного ложноотрицательного. У одной моей знакомой были плохие целых два анализа – биопсия хориона и неинвазивный тест, показавший не СДЮ, а другую патологию. Только амниоцентез снял все риски.

Лиля читала и читала. Сколько страха, страдания от неизвестности. «Анна Х.» – может быть, это Анна Холодова? Наверняка она. Лиля была почти уверена, что прочла пост жены Арсения.

Но что самое поразительное – ни одна из женщин не написала, что пойдет на аборт. У всех одно – надежда. И любовь к своим, не рожденным еще, детям, какими бы они ни родились.

Уже рассвело, когда Лиля захлопнула ноутбук. Пошла в ванную и долго стояла под душем.

Замотавшись в махровый халат, она выждала для приличия, чтобы часы на мобильнике показали 07:05, и позвонила Ирме. Гудело долго. Наконец заспанный голос буркнул:

– Лиль, ты что, с ума съехала?

– Муська, скоро восемь! Во сколько мы встретимся?

В трубке послышался зевок.

– Лилёк, я вечером позвоню. Встретимся завтра, ладно?

– У нас с Гердой завтра экзамен.

– Ну, после экзамена. О’кей? Целую.

– Мусь!..

Но в трубке уже пикнул отбой.

* * *

Домчавшись по раннему городу до работы без пробок, Лиля уселась на свое место и положила мобильник перед собой на столе.

Холодов опять задерживался. Явился только к одиннадцати. Вошел и весело взъерошил ей волосы.

– Ну, как вчера вечер провела, бесстыдница? Ладно, сегодня, надеюсь, возместим все убытки. Оторвемся по полной. Ресторан, потом к тебе. Ага? Запрешь свою зверюгу?

Лиля взглянула любовнику в глаза.

«Это ты зверюга, мой милый», вслух же сказала:

– Иванов приходил. Что-то срочное. Просил к нему зайти.

– Ну, пойду. Что там у него опять? – Холодов скинул плащ и, бросив на кресло сумку с ноутбуком, вышел.

Выждав для верности пару минут, Лиля быстрым шагом проследовала к столу Арсения, открыла молнию сумки и в первом же отделении обнаружила пластиковую папку.

Аккуратно приоткрыв ее, она прочла на вложенном в нее листке:

«Пусть освободится от плода нутро родильное (…), заклинаю могильной землей и погребальной доской. Солнце на закат. Недород на (…)».

«Как высохло дерево да не плодородит, так и нутро (…) пусть высохнет».

Закрыв сумку, Лиля села за свой стол. И вовремя. Холодов резко открыл дверь.

– Иванов и не думал меня звать. Чего это ты?