Удивительные приключения барона Мюнхгаузена

Чуть было не позабыл упомянуть об одной интересной вещи. Живот полностью заменяет лунным жителям наш чемодан: они суют туда все, что может им понадобиться, и так же, как и свой желудок, отпирают его и запирают, когда им вздумается. Дело в том, что кишками, печенью, сердцем они не обременены, так же как и платьем. У них, правда, нет и таких частей тела, которые стыдливость повелевала бы им прикрывать.

Глаза свои лунные жители могут по желанию вынимать и вставлять, и видят они ими одинаково хорошо – все равно, торчат ли они у них в голове или они держат их в руке. В случае, если они потеряют или повредят глаз, то могут одолжить у кого-нибудь или купить себе другой и пользоваться им не хуже, чем собственным. На Луне поэтому всюду можно встретить лиц, торгующих глазами. И в этом единственном случае лунные жители проявляют свои склонности и вкусы: возникает мода то на зеленые глаза, то на желтые.

Признаюсь, все это звучит неправдоподобно. Но я предоставляю право каждому, питающему хоть какие-нибудь сомнения, самому отправиться на Луну и убедиться в том, что я придерживался истины строже любого другого путешественника.

Путешествие по свету и другие достопримечательные приключения

Если верить выражению ваших глаз, то я, пожалуй, скорее устану рассказывать вам о всяких необыкновенных случаях из моей жизни, чем вы перестанете слушать меня. Ваше внимание настолько льстит мне, что я не решусь – как предполагал раньше – закончить свое повествование путешествием на Луну.

Итак, если угодно, выслушайте еще один рассказ, столь же правдивый, как и предыдущий, но своей необычайностью, пожалуй, даже превосходящий его.

«Путешествие Брайдона в Сицилию»[11], книга, которую я прочел с огромным интересом, внушила мне желание увидеть гору Этну. По пути туда мне не пришлось встретить что-нибудь достойное внимания. Я говорю – мне, потому что многие другие сочли бы кое-какие происшествия удивительными и, чтобы покрыть путевые издержки, во всех подробностях расписали бы всякие случаи, представлявшиеся мне такими повседневными мелочами, что я не могу повествованием о них испытывать терпение порядочного человека.

Однажды утром, покинув расположенную у подножия горы хижину, я пустился в путь с непоколебимым решением: рассмотреть и обследовать, хотя бы ценою собственной жизни, внутреннее устройство этой знаменитой жаровни.

После утомительной трехчасовой дороги я оказался на вершине горы. Она как раз бушевала в то время, и это длилось вот уже три недели. Вид горы при таких обстоятельствах описывали уже столько раз, что изобразить ее, если это вообще возможно изобразить словами, – я во всяком случае опоздал. Если же, как я мог на опыте убедиться, описать это словами нельзя, то лучше мне не терять даром времени на погоню за невозможным, а вам не рисковать своим хорошим настроением.

Я трижды прошелся по краю кратера – вообразите его себе в виде огромнейшей воронки, – но, убедившись, что это ничего или почти ничего не прибавляет к моим познаниям, я, не колеблясь, принял решение прыгнуть в кратер. Едва лишь я осуществил свое намерение, как очутился в дьявольски нагретой парилке, и несчастное мое тело было в разных местах – благородных и неблагородных – основательно помято и обожжено раскаленными докрасна углями, непрерывно вылетавшими из глубины горы.

Как ни велика, однако, была сила, с которой угли выбрасывались вверх, все же тяжесть моего падающего тела значительно превосходила ее, и я довольно быстро и благополучно достиг дна.

Первое, что поразило меня здесь, были нестерпимый стук, шум, визг и проклятия, раздававшиеся, казалось, со всех сторон. Я открыл глаза – и, представьте себе, оказался в обществе Вулкана и его циклопов. Господа эти, которых я давно со своей житейской мудростью отнес в область выдумок, вот уже три недели как поссорились, не сойдясь во мнениях о порядке и субординации, и от этого произошел такой шум на поверхности земли. Мое появление немедленно восстановило мир и тишину.

Вулкан сразу же заковылял к шкафу, достал какие-то пластыри и мази и собственными руками наложил их на мои раны. Все они мгновенно зажили. Кроме того, он предложил мне подкрепиться бутылкой нектара и другими изысканными винами, которыми обычно наслаждаются одни лишь боги и богини.

Как только я несколько пришел в себя, Вулкан представил меня своей супруге Венере, приказав ей окружить меня всеми удобствами, необходимыми при моем состоянии. Красота комнаты, в которую она ввела меня, сладострастная нега дивана, куда она меня усадила, божественное обаяние всего ее существа, нежность ее чувствительного сердца – всего этого не описать обыкновенными словами, и голова у меня начинает кружиться даже при одном воспоминании.