Уездная учительница магии

— Узнала, — сказал усатый с удовлетворением. — Да, мы с вами ехали в одном купе до Шваленберга. Я был в другом обличии. Что скрывать: я тщеславен и люблю поговорить сам о себе. И заодно выяснить что-нибудь о человеке, с которым разговариваю.

— Вы — Химерас? Преступник с сотней лиц?

— Ну, не с сотней, что вы! У меня не больше дюжины личин.

Он помолчал, а потом вытянул длинный гладкий палец и обвиняюще ткнул мне в грудь:

— Признаться, тогда, в поезде, я был крайне расстроен тем, что вы так пренебрежительно говорили обо мне и отвергали факт моего существования. Я есть. Я существую! Теперь, милочка, вы в этом убедились.

Я покачала головой, не веря в происходящее. Химерас! Передо мной стоит Химерас! Он не выдумка, не фантом! Он реален! ...И Корнелиус — его правая рука.

Я внимательно всмотрелась в своего крайне неприятного собеседника. Журналисты писали, что никто и никогда не видел его настоящего лица. Если он носит маску, то она сделана очень искусно — от кожи не отличить!

...Нет, отличить. Складки у век лежат не так, как у живого человека. И рот… мышцы возле губ остаются неподвижными, когда он говорит. Усы это маскируют, но если приглядеться…

От открытия мне стало так жутко, как будто я смотрела на лицо говорящего покойника. А тот продолжал с удовольствием болтать:

— Узнав, что Одаренная направляется в Крипвуд, город, которому отводилось важное место в моих гениальных планах, я забеспокоился. И не зря. Так и вышло! Вы принялись совать нос, куда не следует. Видите, какая это нехорошая привычка. К чему она вас привела! Мои сообщники. — он кивнул на Анвила. Тот отвернулся, — …за вами приглядывали. Но ни у одного из них нет таланта сенситива, увы! Вы могли нам пригодиться. Какое-то время я думал вас использовать, пока не узнал, что вы — дефектив. Это ведь мальчишка устроил те иллюзии в лесу? Вы на такое неспособны, как понимаю. Но мы благодарны вам за то, что вы рьяно взялись выявлять дар у местных детей. Без вас мы бы не обратили внимания на мальчишку Лукаша. Да здравствует новая программа Департамента образования!

Он картинно похлопал в ладоши.

Я молчала, не зная, что ответить.

— Вопрос в том, что делать с вами теперь. Вывести вас из игры, раз и навсегда, или все же найти вам применение…

— Что вы задумали? — спросила я.

— Ну, вы уже знаете! Болван Лукаш вам рассказал, не так ли?

— Вы... собираетесь ограбить Северо-западный экспресс?

— Ну конечно! Именно! — он рассмеялся. — Увы, накануне в банковском вагоне установили сейфы новой конструкции, чтобы перевезти немыслимое количество золота и банкнот. Чтобы их вскрыть, понадобится взрывчатка. Но она же может повредить содержимое. Выход один: выдернуть дверь, используя манипуляции эфирными потоками. Для этого нужен сильный Одаренный... и мы его нашли.

И тут он внезапно разозлился.

— И потеряли — из-за вас! Что вы кинулись спасать мальчишку! Любой здравомыслящий человек бежал бы подальше! Из-за вас наш план под угрозой!

Он сделал шаг ко мне, размахнулся и коротко ударил по щеке. Моя голова мотнулась, зубы клацнули, на глазах выступили слезы.

— Прекратите, — холодно произнес Корнелиус. — Если еще раз поднимете на нее руку, мне придется вас остановить.

Усатый оглянулся.

— Никто не сможет меня остановить, дорогой мой Роберваль, — сказал он обманчиво мягким голосом. — Я прощаю вам дерзкие слова, потому что ценю вашу помощь. Да, я знаю, что вы сблизились с этой храброй и бестолковой учительницей. Наша дорогая Вильгельмина весьма огорчена. Но я пощажу ваши чувства и больше пальцем не притронусь к госпоже Верден. Я не лишен благородства.

Он отвесил Корнелиусу шутливый поклон. Тот молча посмотрел на него и ничего не сказал.

— Простите, госпожа Верден, что поднял на вас руку, — усатый повернулся ко мне и был теперь сама любезность. — Не сдержался. Думаю, многим в городе хотелось отвесить вам затрещину. Вы прямо-таки напрашиваетесь на нее.

— Где гости, которые приехали на прием из Крипвуда? — спросила я, растирая щеку. — Вернулись домой?

— Какое вам до них дело? — удивился усатый, но все же ответил: — Нет, не вернулись, и не вернутся в ближайшее время. Они побудут тут... пока дело не будет сделано. Нам нужно себя обезопасить, если нагрянет полиция. Жизни почетных горожан будут неплохим залогом. А теперь вы мне ответьте... — он оскалился. — Что вы рассказали вашему дяде? Какие дали указания? Кто еще в курсе о том, что произойдет сегодня?

— Никому не говорила. Мой дядя ничего не знает. Я сказала ему... что мне нужно уехать из города, потому что мой возлюбленный предал меня и решил жениться на другой.

Нет, даже эти слова не произвели впечатления на Корнелиуса. Он и бровью не повел. Продолжал смотреть на меня безразлично, но все же уголок его губ дернулся в усмешке.

— А, хорошо! — сказал Химерас. — Но, конечно, я вам не верю, госпожа Верден. Я отправил людей за вашим дядей. Его перехватят у Шваленберга. Ну, а теперь перейдем к вам…

— В болото ее, — выпалил бургомистр Флегг, который до этого хранил молчание. — Или на лесопилку Роберваля. В аппарат для измельчения опилок или в топку для сжигания отходов.