Угловой дом

Когда она, ликующая, вышла из подвала, где размещалось домоуправление, во дворе было многолюдно — художники разрисовывали их дом и двор. На степе уже красовались гигантские деревья и кусты, здание маскировали под сад, а на асфальтированной площадке двора рисовали что-то, видимо, сверху похожее на дом… Вскоре вся Москва стала такой раскрашенной.

Мария легко взбежала по знакомым до каждой щербинки и вмятины десяти ступенькам и вошла домой. В квартире она была одна, девочки играли во дворе, смотрели, как размалевывают двор. Прописка есть, работу она тоже найдет, надо готовиться к зиме и ждать окончания войны.

И неприятный осадок от вчерашнего разговора с Клавой растаял. Глупо обижаться.

Не так она представляла себе встречу с сестрой: они говорили, как чужие. И Марию, сама не знает почему, раздражало, что Клава так часто упоминает имя Георгия Исаевича, через каждое слово — о нем: он помог, с ним надо посоветоваться, ему обязана; и что о Виталии ничего не сказала, вспомнила о нем, лишь говоря об аттестате от него, который еще не получила, и еле сводит концы с концами; и не спросила, как добрались, есть ли что от Виктора. Как была скрытной, так и осталась.

Мария понимала, что эта привязанность Клавы к Колганову объяснима: многое он сделал для нее. Мама рассказывала, когда Мария приезжала на свадьбу Клавы.

Виталий был приписан к части, где интендантом был Георгий Исаевич, и он, приятель отца Виталия, с которым они вместе служили в армии в Саратове, часто приглашал пария к себе. Здесь и познакомилась Клава с Виталием. Зашла она как-то к жене Георгия Исаевича Гере Валентиновне, которой приготовила новый питательный крем для лица, и увидела вихрастого парня.

И Георгия Исаевича — как он потом гордился на свадьбе! — осенило: вот Клаве и жених! А осенило потому, что на днях мать Клавы, Надежда Филипповна, поднялась к ним, и ее приход был неожиданностью для Георгия Исаевича, который чувствовал, что та и особенно ее муж-скрипач болезненно относятся к тому, что Клава все свободное время пропадает у них. Дверь в комнату жены была открыта, и Георгий Исаевич все слышал.

Надежда Филипповна рассказывала, что Мария прислала письмо, собирается замуж, а вот старшая дочь, ей пошел уже двадцать седьмой, никак не устроит себе судьбу, а как помочь, сама не знает.

Гера выслушала ее и промолчала, а та посидела еще и ушла. Они так и не поняли, почему Надежда Филипповна приходила к ним. Может быть, хотела разузнать, не делится ли Клава с ними своими сердечными тайнами, не скрывает ли что от родителей. А в Клаве скрытность эта есть, она даже не посоветовалась, когда выбирала профессию: поступила в техникум и поставила перед фактом. И после того как Надежда Филипповна ушла, Гера сказала мужу:

— А как ее выдать? Легче мертвого воскресить! Клава вся в своего отца, с лошадиными зубами. Кому нужна уродина? А Мария, как кукла, каждому приглянется!

Гера с мужем поселилась здесь сразу после Саратова, когда Маше было лет семь. Гера, как увидит Клаву одну, без Маши, спрашивала:

— А где твоя красивая сестра?

На младшую девочку заглядывались все соседи. Надо же — такие разные дети, и не скажешь, что одна мать родила!.. Гневом загорались глаза Клавы. «Вот еще! — думала Гера, понимая, что больно ранит девочку. — Маленькая, а как злится!» Но каждый раз не могла удержаться и ехидно спрашивала:

— А где твоя красивая сестра?

И ее забавляло, когда она видела, как Клава вспыхивает, готовая, как кошка, оцарапать ее.

Она перестала дразнить Клаву, когда узнала, что та кончает фармацевтический техникум. Однажды она остановила девушку; Клава вся напряглась в ожидании хлестких слов, но услышала иное: Гера Валентиновна спросила ее, не может ли она приготовить мазь для лица по особому ее рецепту. И показала его. Клава прочла состав и тут же согласилась и через два дня принесла ей мазь. И между ними установились хорошие отношения. А потом Гера приблизила ее к себе: у Клавы были удивительно чуткие пальцы, тоже, наверно, перешедшие в наследство от отца-скрипача, — она не только приготовляла мазь, но и, к радости Геры, быстро усвоила секреты массажа лица, наблюдая за работой массажистки, когда приходила к Колгановым в гости. В своем подъезде Гера получила собственную массажистку, а на них такой спрос!.. И стала щедро одаривать Клаву, даже платила ей, и та, как выдастся время, пропадала у них.