Уго Чавес. Одинокий революционер

Аналитики пытались разобраться: что же всё-таки произошло, почему Чавес снова победил? Ответ был найден в собственных признаниях президента, который, выступая перед соратниками, сказал: «В середине 2003 года по рекомендации одного друга в Венесуэлу прибыла группа сотрудников международной фирмы по анализу общественного мнения. Они работали в стране два месяца, а потом пришли ко мне в Мирафлорес с известием, которое прозвучало как взрыв бомбы: «Президент, если референдум будет проходить прямо сейчас, вы его проиграете». И с этого самого момента мы начали готовить социальные миссии. Когда была задумана первая [ «Barrio Adentro» — медицинская помощь в бедняцких районах], я попросил поддержки у Фиделя. Так, постепенно мы начали расти в показателях рейтинга. А если бы мы не провели кампанию по вручению [беспаспортным] венесуэльцам удостоверений личности, то — Бог мой! — я думаю, мы проиграли бы референдум».

Программы социальной помощи, обещание поддержки государством всех «униженных и оскорблённых», включение в списки избирателей сотен тысяч потенциальных сторонников — вот как была заложена основа для победы. Враждебная Чавесу пропаганда не нашла ничего лучшего, как взять на вооружение признание Чавеса и отныне трактовать его социальные программы не его убеждениями, а стремлением подкупить беднейшие слои электората во имя политического выживания и сохранения власти.

Из баталий за победу на референдуме Чавес вышел политически окрепшим. Он сделал должные выводы из критических для правительства событий 2002–2003 годов. Сыграло свою роль и стремление администрации Буша по созданию внутреннего и внешнего фронтов давления. Постоянные «напоминания» Вашингтона о том, что он, Чавес, не имеет поддержки внутри страны, а на международной арене находится в изоляции, побудили его к решительным действиям по укреплению позиций боливарианской власти в беднейших слоях населения и малообеспеченных кругах среднего класса. Утверждения Вашингтона о том, что Чавес своим «радикализмом» способствует росту изоляции страны на международной арене, всегда были надуманными. Реформаторские усилия боливарианского лидера с живым интересом воспринимались в мире, потому что он предлагал альтернативу неолиберальной модели, которая скомпрометировала себя неэффективностью и неоколониальной подоплёкой.

Как ни пытались помешать внутренние и внешние саботажники боливарианским реформам, они набирали силу, вовлекали в производственно-экономическую жизнь тех венесуэльцев, которые раньше не имели доступа к кредитам, к льготному приобретению оборудования для небольших предприятий (в том числе кооперативных). К негодованию латифундистов, невозделанные земли конфисковывались и передавались крестьянам. Правительство поощряло создание кооперативов, субсидировало закупки сельскохозяйственной техники. Одновременно в провинции начали восстанавливать старые и возводить новые перерабатывающие комплексы, модернизировать автомобильные и железные дороги, строить новые посёлки, больницы, школы.

Победный опыт «отзывного» референдума, по мнению Чавеса, необходимо было использовать на следующих президентских выборах. Он поставил перед боливарианцами задачу добиться на них максимально убедительного результата: «Если мы в 2006 году выиграем с преимуществом в 500 тысяч голосов, правительство будет восприниматься как слабое. Никто из нас не должен думать, что мы неуязвимы, мы весьма уязвимы. Враги не дремлют».

Оппозиционный публицист, забывая с инфантильной лёгкостью о том, кто именно затеял перманентную войну с боливарианским правительством, осуждающе резюмировал: «В своей тотальной, конфликтивной и никоим образом не плюралистической концепции исполнения властных полномочий Чавес нуждается в убедительной победе на выборах. Организованная оппозиция, составляющая не менее 40 процентов избирателей, представляется Чавесу ужасной проблемой для управления государством, поскольку он не готов к сосуществованию с оппонентами. И тем более он не воспринимает её как организованного противника, альтернативную возможность власти. Постоянное стремление к ликвидации оппозиции, абсолютное отрицание ценностей и этики демократии является политикой правительства и государства. Подлинный демократ никогда не будет ощущать, что его правительство «шатается» только потому, что победа на выборах достигнута минимальным преимуществом голосов».