Уго Чавес. Одинокий революционер

Весомым событием стал запуск первой очереди нефтеперерабатывающего комплекса в городе Сьенфуэгос. Когда-то это была ударная стройка Советского Союза на острове, но в 1995 году, в самый разгар демократических преобразований в России, она была заброшена. После заключения соглашений между Cupet и PDVSA в 2005 году задача возрождения комплекса стала центральной в двусторонней программе энергетического сотрудничества. Открытие комплекса приурочили к Четвёртому саммиту «Petrocaribe», проведенному в Сьенфуэгосе 20–21 декабря 2007 года с целью «выработки региональной стратегии энергетической безопасности».

После форума Чавес вместе с Раулем Кастро отправился в город Сантьяго-де-Куба, расположенный к юго-востоку от Гаваны. Чавес давно мечтал посетить могилу Хосе Марти и казарму Монкада, которую в 1953 году храбро штурмовали Фидель и его товарищи. Агентство Франс Пресс назвало «апофеозной» встречу Чавеса в Сантьяго. На открытом военном джипе бок о бок с Раулем он проехал по главной улице города. Тысячи людей приветствовали их: восторженные крики, улыбки, бесконечные реки флажков, искренняя атмосфера народной любви. Один из плакатов вызвал, особенно сильные эмоции у венесуэльского президента: «Уго Чавес — сын Фиделя»! Сколько раз он сам говорил на митингах и манифестациях: «Для меня Фидель — как отец»!

Поездка Чавеса в Сантьяго вместе с Раулем имела важный подтекст: доказать, что в их отношениях нет напряжённости и скрытых конфликтов. Фальшивки об этом распространяются, чтобы навредить, вбить клин, спровоцировать объяснения. «Чавес не сумел установить такие же тёплые отношения с Раулем, как с Фиделем» — это стандартная фраза из аналитических статей на тему его дружбы с братьями Кастро. Рауль более практичный, можно сказать приземлённый, политик по сравнению с Фиделем, и, наверное, по этой причине в его личных отношениях с Чавесом нет повышенной эмоциональности.

24 февраля 2008 года парламент Кубы избрал Рауля Кастро главой государства — председателем Государственного совета. Выступая перед депутатами, Рауль сказал: «Я принимаю на себя всю возложенную вами ответственность. Однако я убеждён, что Главнокомандующим кубинской революции есть и будет только один человек. Фидель — это Фидель. Все мы прекрасно знаем, что Фиделя нам не сможет заменить никто. Я прошу у Национальной ассамблеи права советоваться в вопросах обороны, международной политики и экономики с лидером нашей революции». Просьба Рауля была встречена овацией. На Кубе знают, что все важные решения кубинского правительства ныне проходят «экспертную оценку» Фиделя. Его рекомендации «на злобу дня» учитываются, а стратегические разработки по проблемам переходного периода и защите социалистических завоеваний помогают правительству в прокладке обновлённого, далёкого от догматизма курса. Именно об этих разработках Рауль сказал: «Не всё им написанное предназначено для публики».

Рауль никогда не претендовал на роль публичного политика. И дело не в том, что «ему не хватало харизмы и ораторского магнетизма Фиделя», как об этом трафаретно писали биографы. Куба противостояла агрессивной и беспринципной империи. С этой титанической задачей мог справиться только волевой, несгибаемый и неоспоримый лидер Фидель. В новых условиях его преемник Рауль демонстрирует те же лидерские качества и чёткость позиции. Достаточно вспомнить его ответ на заявления администрации Обамы, что Куба «должна делами продемонстрировать свою готовность к диалогу с Соединёнными Штатами». «Мы ничего не должны, — сказал Рауль Кастро, — это не мы почти полвека держим США в экономической блокаде».

Приход Рауля к власти вызвал противоречивые комментарии в мировых массмедиа. С одной стороны, его называли более радикальным и жёстким политиком, чем Фидель, верным приверженцем коммунистических идеалов. С другой стороны, от нового председателя Госсовета ждали чего-то вроде «перестройки по-кубински», ускоренного перехода к рыночно ориентированной модели социализма. Ведь сам Рауль не раз открыто признавал, что экономические реформы давно назрели, что в стране существует много нерешённых проблем.

Он объявил об административной реформе и кадровых сокращениях в государственных структурах — с целью «обеспечить их более эффективную деятельность», «более централизованно» принимать решения по острейшим экономическим вопросам. На одиннадцать министерских постов пришли новые люди. Много шума в мировой прессе было по поводу снятия с должностей исполнительного секретаря Совета министров Карлоса Лaxe, министра иностранных дел Фелипе Переса Роке, вице-президента Совета министров и министра экономики Хосе Луиса Родригеса. Западные «кубанологи» часто называли их в числе наиболее вероятных преемников Фиделя и потому истолковали их отстранение нежеланием Рауля иметь в команде потенциальных конкурентов, исподтишка ведущих борьбу за власть.