Уго Чавес

Глава 31

ЖЁНЫ И ЖЕНЩИНЫ ЧАВЕСА

Нанси Кольменарес — первая жена Чавеса — была домоседкой и упорно избегала журналистов до и после развода. Никаких интервью! Никаких расспросов о Чавесе и их прежней семейной жизни! Охранники Нанси пресекали все попытки людей «со стороны» сблизиться с нею. Её отношения с Уго не прерывались никогда: их прочно связывали дети, вопросы материальной поддержки и обеспечения безопасности семьи. Некоторое время Нанси работала на незаметной административной должности в муниципалитете Баринаса, не претендуя на что-то большее. Когда её стали преследовать разного рода просители и ходатаи, она оставила работу. О втором замужестве Нанси известно очень мало. По неподтверждённым сведениям, её нынешний муж — один из её бывших охранников.

Конечно, Нанси было трудно соперничать с тайной возлюбленной Уго — Эрмой Марксман, женщиной с университетским образованием, интеллектуалкой, которая помогала Уго в разработке боливарианской идеологии и конспиративных делах. Она вошла в историю движения «MBR-200» как «Команданте Педро». После разрыва отношений в 1994 году, причиной которого стала, несомненно, ревность Эрмы к экзальтированным посетительницам национального героя в тюрьме Яре, Уго не предпринимал шагов к примирению. Начинался новый этап его политической жизни, и всё остальное отступило на второй план.

Чавес не предполагал, что журналист и писатель Агустин Бланко Муньос, вкрадчивый тип, претендующий на роль летописца современности, сумеет преодолеть сдержанность Эрмы и подвигнет её на большое интервью. Бланко знал, как это сделать. Показал ей свою книгу «Говорит команданте» — толстенный том с записями разговоров с Чавесом, сделанными ещё до избрания его президентом. «Здесь нет ни одного слова о вашей роли, Эрма, — сказал журналист. — Надо восстановить историческую правду, и это зависит только от вас». Эрма лишена амбициозности. Но слово «правда» её задело. В пространных воспоминаниях Уго не было даже намёка на её существование, на её вклад в общее дело. Ей не нужны почести и признание. Но восстановление правды — необходимость. Чавес не должен присваивать себе все заслуги. Бланко добился своего и в июле 2004 года, как раз к «отзывному референдуму», успел выпустить книгу с откровениями Эрмы под названием «Чавес меня использовал». А. Бланко, принадлежащий к радикальной оппозиции, питал надежду, что его труд окажет влияние на исход референдума, настолько противоречивым, непоследовательным и внутренне хаотичным человеком был показан Чавес стараниями брошенной женщины и самого автора. Даже название книги порождало негативное отношение к президенту.

Вторая жена Чавеса — Марисабель Родригес — до встречи с ним успела побывать замужем, родить сына и развестись. В истории её появления в жизни многообещающего политика Чавеса, уверенно шедшего к вершинам власти, пока ещё много неясного. Впрочем, некоторые сторонники Чавеса считают, что блондинку из города Баркисимето («провинциалку, похожую на куклу Барби») ему «подставили» хитроумные «операторы» венесуэльской олигархии. Испытанные мастера манипуляций и многоходовых комбинаций хотели тотально контролировать малоискушённого в политике подполковника, в том числе его семейную жизнь(Уго Чавес и Марисабель Родригес заключили гражданский брак в 1997 году. Их дочь Росинес родилась в том же году. Супружеские отношения были разорваны de facto в начале 2002 года. Официально развод был оформлен в январе 2004 года, причина — «несовпадение характеров».).

Марисабель участвовала в предвыборной кампании мужа, записала несколько роликов для телевидения с призывами голосовать за него. Она с трудом терпела бесконечные переезды, толчею и пассионарные речи своего мужа, которые вызывали не менее пассионарную реакцию избирателей, и облегчённо вздохнула, когда всё это завершилось. В Мирафлоресе началась собственная политическая карьера Марисабель: она была избрана в Конституционную ассамблею, принимала участие в выработке Боливарианского Основного закона. Марисабель возглавила Фонд ребёнка, была звездой бесчисленных протокольных и благотворительных мероприятий и, по её словам, пыталась стать образцовой первой леди, воплощая образ женщины-товарища (imagen de la mujer сотрап era).

Позднее она, кокетничая, утверждала, что президентский дворец Мирафлорес её тяготил: «Он не был моим излюбленным местом. Там преобладает чуждая, странная энергетика, атмосфера кажется натужной и неискренней. Это среда обитания всех президентов, власть — опошляет».