Уго Чавес

Обратившись к соратникам, Чавес сказал: «Мы продолжаем битву за социализм в тех рамках, которые нам позволяет эта (1999 года. — К. С.) конституция. О предложенной реформе можно говорить бесконечно, потому что в ней есть идеи очень отважные, некоторые — беспрецедентные. Я не встречал прецеденты некоторых из этих предложений — экономических, геополитических, социальных. Шестичасовой рабочий день, к примеру, не имеет параллелей в мире. Новая геополитика власти. Новое экономическое видение. Социальная собственность. Коммунальная собственность. Гражданская собственность. Хочу, чтобы вы знали, что ни одной запятой из этого проекта я не вычёркиваю. Предложения венесуэльскому народу остаются в силе, они живы, они не умерли… Мы уже знаем, каким будет будущее… Пока не получилось, но я сохраню этот курс и говорю венесуэльским рабочим, венесуэльским мужчинам и женщинам, даже тем, кто не голосовал за реформу, что социальные предложения, содержащиеся в ней, являются самыми передовыми на этой планете. Мы продолжим работу над ними, сделаем всё возможное, чтобы посоветоваться с вами, чтобы продолжить дебаты по темам и добиться максимального социального включения всех венесуэльцев!» Главной причиной провала референдума по «корректировке» конституции была низкая активность Единой соцпартии. Более трёх миллионов её членов не пришли на участки для голосования! В качестве следующего шага Чавес как лидер партии предложил «Программу 3 R» — Revision, Rectification, Reimpulso (ревизия, исправление, придание нового импульса). Первый чрезвычайный съезд PSUV готовился почти в авральном режиме. Дата его проведения переносилась несколько раз. Чёткой предварительной информации о намеченной повестке не было, что вызвало критические отклики рядовых партийцев. Неужели сценарий съезда уже написан и рядовым делегатам придётся послушно голосовать за уже принятые «наверху» решения? Тогда чем отличается PSUV от буржуазных партий Четвёртой республики? Эта затянувшаяся неопределённость с проведением чрезвычайного съезда во многом отражала сомнения самого Чавеса. Что делать? Какая партия нужна для ускорения и возглавления революционного процесса? В «полевевших» странах Латинской Америки социализм воспринимается как противовес глобализации, которая безжалостно стирает национальные различия. Чавес, нащупывая пути к «Социализму XXI века», пытался трансформировать венесуэльское общество так, чтобы не нанести смертельных ран жизнедеятельности самой нации. Клеймя прежнюю систему («капитализм — это дерьмо»), он пока что сохранял институт буржуазной демократии, подчиняя его своим реформистско-революционным целям. Как объяснить членам PSUV, что «социалистически ориентированные националисты» творят историю, постепенно ослабляя устои капитализма в стране, осознанно не прибегая к полному революционному слому нынешнего общественногосударственного устройства? Любой неверный шаг — это дестабилизация, развал экономики, социальный хаос. Такое Венесуэла пережила в дни «Каракасо», когда президент Перес пытался одним махом — «шоковой терапией» — ввести страну в эпоху продвинутого неолиберализма.

Надо отметить, что в Венесуэле даже среди левых не все разделяли взвешенный, учитывающий социально-политические реалии страны подход Чавеса к строительству социалистического общества образца XXI века. Радикалам, конечно же, хотелось бы одним махом покончить со старым миром, но… В Европе это уже проходили…

К счастью для венесуэльцев, Чавес обладал нечеловеческим терпением, выдержкой. Сколько раз, например, в дни нефтяного саботажа и непрерывных провокаций со стороны оппозиции казалось, что он имеет полное право разогнать всех силой, одним росчерком пера запретить подстрекательские газеты и телеканалы. Но враги не добились этого. В мировых СМИ было много шума по поводу «наступления на свободу прессы в Венесуэле», когда был «закрыт» один из оппозиционных телеканалов RCTV. В действительности у него кончилась лицензия на открытое вещание, которая властями не была продлена. Использовать кабельное телевидение владельцам RCTV никто не запрещал, несмотря на многолетнюю антиправительственную деятельность. И так — во всех конфликтных ситуациях. Оппозиция нагнетала страсти, Чавес выдерживал долгую, иногда очень долгую, паузу, и искусственно раздутая причина раздора исчезала сама по себе! Из-за «принципиальных разногласий» разошлись дороги Чавеса и Дугласа Браво, бывшего партизанского команданте. Браво сомневался в искренности революционных устремлений Чавеса, считал, что радикализм его публичных выступлений и реальная политика не стыкуются. По версии Браво, причина была в том, что после прихода Чавеса к власти его военные соратники становились всё более консервативной силой и, чтобы не утратить влияния на них, президенту приходилось маневрировать, идти на скрытые уступки олигархам и транснациональным компаниям, особенно в энергетической сфере.