Угол падения

Соперница, рыдая, тянулась к телу управляющего, отрывая от себя цепкие наманикюренные Татьянины руки. Манцев, Липатов и Ольга бросились растаскивать женщин в разные углы. Те визжали, рвались друг к другу. Эльза ревела, Танечка стонала.

— Я его голого на улице подобрала, выкормила, гаденыша, чтобы он тебе достался! — выкрикивала Татьяна.

— Вы все его убили! Ненавидели все! Никто не хотел понять. А ты, Танька, родить не можешь, вот и бесишься.

— Да я не хочу просто, не хочу! Поняли вы все? Я просто не хочу!

— Завидуешь, да, что я беременна? Завидуешь?

— Да плевать мне на твое пузо!

— Рада, что он умер, рада? И ты его убила! Все вы!

— Да дайте же кто-нибудь им обоим воды, — не выдержал Леонидов. — Женщины, да вспомните наконец, что вы женщины!

— Какая она женщина, если рожать не может! — продолжала надрываться Эльза из своего угла.

— Заткнись! Сама ты ничего не можешь! Что, не обломится тебе теперь ничего? Не обломится! Думала, мой муж будет тебя с выродком содержать, не дождешься! Забирай теперь себе этот мешок с дерьмом! — Татьяна для пущей убедительности даже пихнула носком кроссовки неподвижное тело мужа.

— Все, брэк! Разведите дам по комнатам. — Леонидов вытер со лба противный липкий лоб. Несмотря на холодный воздух, пронизывающий холл, ему было душно.

— Я сама уйду. Да не держите вы! — стряхнула с себя Манцева Татьяна Иванова. Лицо ее пылало, на кончике носа висела мутная капля пота. Через несколько минут громко хлопнула дверь ее комнаты.

Эльза опять рванулась к телу Валерия. Она протащила на себе Липатова и Ольгу, упала на колени возле мертвой руки и зарыдала, захлебываясь клокочущим в горле отчаянием. Леонидов мягко тронул ее за плечо:

— Не надо здесь ничего трогать. Вы плохо себя чувствуете, вам лучше не оставаться у тела. Женщины вас уложат, водички дадут. Эльза! Вы меня слышите?

Она подняла на Леонидова зеленоватые колючие глаза и так глянула, что у Алексея сразу же прошел жар.

— Сволочь! Чтоб тебе и детям твоим завтра сдохнуть! — выкрикивала Эльза.

Леонидов вздрогнул, неуверенно отступил к салатовой стене. В коридоре появилась Лиза, кинулась к Эльзе, потянула за руку. Вместе с Ольгой Минаевой ей удалось увести женщину в комнату. Манцев, нервно приглаживая волосы, пробормотал:

— Да, сценка не из приятных. Вы как?

— Никак. Не так уж и часто проклинают мое потомство. Хорошо, что Александра не слышала.

— Бывает. Беременные все такие нервные.

— А что, все знали, что Иванов — отец ее ребенка?

— Ну, если жена знала… Говорят, что последним узнает именно вторая половина, так что делайте вывод.

— А прямо сказать нельзя: мол, вся фирма знала, что управляющий Иванов хочет бросить свою супругу и вступить в серьезные отношения с продавщицей Эльзой Шейной.

— Да какие серьезные отношения? Кто Эльза и кто — Татьяна!

— А кто Татьяна?

— Валера до женитьбы был мальчик из провинции, босяк. А стал москвичом. Теща ему досталась еще та! Влиятельная дама. Зятя даже прописывать'запретила: мол, будет на драгоценные метры претендовать. Это на работе он был царь и бог, а дома — Валера туда, Валера сюда. Попробовал бы он дернуться — с дерьмом смешали бы, до нитки раздели и в чем пришел на улицу бы выкинули.

— Не понимаю, он же наверняка хорошо зарабатывал.

— А траты какие? Жена, машина, евроремонт в жениной квартире, вояжи за границу. Они же чуть ли не каждые праздники отправлялись в романтическое путешествие. По должности и стиль жизни. Думаете, эти наемные директора что-нибудь скапливают за свою жизнь? Вкладывают деньги во все недвижимое, в фантомы, а живых денег остается не так уж и много. Во всяком случае, на квартирку для жизни с разлюбезной Эльзой ему бы ни. за что не хватило. Причем в активе осталась бы еще и скандальная теща, мастерица на всякие пакости. Это до нее еще не дошли слухи об амурах зятя. Она бы ему показала, кто в доме хозяин! Баба ого-го! Где-то чуть ли не в Московской областной думе заседает. Короче, Валера стоял на грани решения: Эльзу было необходимо куда-то пристроить, из фирмы по-тихому убрать.

— А у Эльзы что, никакой жилплощади?

— В том-то и дело: полная труба. В двухкомнатной хрущобе с родителями и еще малолетний братец. Не хватает только Валеры и грудного ребенка.

— Эльза вроде бы девушка не рисковая, что же она на аборт не решилась?

— Любовь, наверное. Есть, говорят, такая штука на белом свете. Не слыхали?

— Так сильно влюбилась в Иванова?

— А любовь, еще говорят, зла… Ее Паша-то бортанул. Слышали небось? Сначала Эльза решила назло ему закрутить с Валерой. По вечерам они часто оставались балансы сводить, ну и свели в конце концов, да так здорово свели, что получилась неприятность. Подробностями пикантными не интересовался, только у них дело сладилось. Не знаю, хотела наша Эльза ребенка или не хотела, только когда залетела, загордилась перед Валеркиной женой. Самое смешное, что бабы между собой все давно уже выяснили, а бедняга Иванов все по углам шарахался.

— Думал, что жена ничего не знает?