Уйди скорей и не спеши обратно

Однако в то время, пока длилась эта эпидемия, правительство держало ее в строгом секрете. Населению делали прививки, но прессе не сообщалась причина этих чрезвычайных мер. Эпидемслужба полицейской префектуры в ряде внутренних служебных записок настаивала на том, чтобы скрыть от людей истинное название болезни, которую стыдливо нарекли «болезнь № 9». Вот что писал генеральный секретарь в 1920 году: «Несколько случаев болезни № 9 были зафиксированы в Сент-Уане, Клиши, Левалуа-Пере, а также в Девятнадцатом и Двадцатом округах Парижа. (…) Обращаю ваше внимание на сугубо конфиденциальный характер этой записки и на необходимость избежать тревоги среди населения». Утечка этой информации позволила газете «Юманите» разоблачить секрет в выпуске от 3 декабря 1920 года: «Вчерашнее заседание сенат посвятил „болезни № 9“. Что это за болезнь? В половине четвертого от господина Годена де Виллена мы узнали, что речь идет о чуме…»

Не желая обвинять полицию в том, что она снова фальсифицирует факты, чтобы скрыть от нас правду, мы с помощью этого небольшого экскурса в историю призываем всех граждан страны помнить о том, что у правительства всегда были тайны и что во все времена оно с блеском умело притворяться.

Адамберг задумчиво опустил руку, в которой держал зловещую статью. Чума в Париже в 1920 году. Он впервые слышал об этом и решил позвонить Вандузлеру.

– Я только что прочел газеты, – сказал Марк Вандузлер, не дав ему начать. – Дело пахнет катастрофой.

– Действительно пахнет, – согласился Адамберг. – А эта чума в 1920 году – правда или вымысел?

– Абсолютная правда. Девяносто шесть человек заболели, из них тридцать четыре умерли. Старьевщики из пригородов и несколько человек в самом городе. Особенно сильно задело Клиши, там погибли целые семьи. Дети подбирали дохлых крыс на свалках.

– А почему болезнь не распространилась?

– Благодаря прививкам и профилактике. Да и у крыс, похоже, выработался иммунитет. Это была агония последней чумы в Европе. Еще она появлялась только в Аяччо в 1945 году.

– Это правда, что полиция все скрыла? И про «болезнь № 9» правда?

– Увы, комиссар, это именно так. Тут нечего возразить.

Адамберг повесил трубку и прошелся по комнате. «Эпидемия 1920 года» – эти слова звякнули у него в голове, как маленький ключик, открывающий потайную дверцу. Он не только отыскал отправную точку, но и мог отважиться проникнуть в эту приоткрытую дверь и спуститься по темной замшелой лестнице, ведущей в глубины Истории. В его куртке зазвонил телефон, и в трубке раздался гневный голос Брезийона, возмущенного содержанием утренних газет.

– Что еще за бардак, откуда это вранье про полицию? Что за чушь про чуму в 1920 году? – кричал окружной комиссар. – Это была эпидемия испанки! Вы должны сейчас же все опровергнуть.

– Не могу, господин окружной комиссар. Это правда.

– Вы издеваетесь, Адамберг? Или вы соскучились по своим горам?

– Дело не в этом, господин комиссар. В1920 году действительно была эпидемия чумы, заболели девяносто шесть человек, тридцать четыре умерли. А полиция и правительство попытались скрыть это от народа.

– Поставьте себя на их место, Адамберг!

– Я и так на их месте, господин комиссар.

Последовала пауза, и Брезийон с грохотом бросил трубку.

То ли Жюстен, то ли Вуазене, кто-то из них толкнул дверь кабинета. Оказалось, Вуазене.

– У нас аврал, комиссар. Звонки отовсюду. Весь город знает, люди перепуганы, все рисуют четверки на дверях. Мы уже не знаем, за что хвататься.

– Не суетитесь. Оставьте все как есть.

– Хорошо, комиссар.

Мобильный зазвонил снова, и Адамберг вернулся на свое место у стены. Министр? Или следственный судья? Чем большее волнение охватывало окружающих, тем беспечнее он становился. С тех пор как он нашел отправную точку, все встало на место.