Уик-энд Остермана

—Да, мы так полагаем. Убийца — явно мужчина. Нужна большая сила, чтобы... И кроме того, он прекрасно ориентировался в окрестностях вашего дома, даже лучше, чем мы. А мы, как вы знаете, ведем наблюдение не одну неделю.

— Тогда остановите их! Ради всего святого, сделайте что-нибудь! Так больше не может продолжаться!

— Кого мы должны остановить?

— Всех их! Ведь убит человек!

Фоссет осторожно поставил на стол чашку с недопитым кофе.

— Если мы поступим так, как вы предлагаете, а это, признаюсь, весьма соблазнительно — убит один из моих людей, — то будет упущен последний шанс обнаружить «Омегу». Кроме того, возникнет определенный риск для вас и вашей семьи.

— Мы и сейчас рискуем не меньше, вы это прекрасно знаете.

— Вы вне опасности. До тех пор, пока будете вести себя как обычно. Если сейчас мы обнаружим себя, это фактически станет признанием того, что приближающийся уик-энд — ловушка. Тогда станет очевидно, что вы работаете на нас. Вот тогда действительно возникнет серьезная опасность для вас...

— Я не понимаю... не могу понять...

— Тогда поверьте мне на слово, — резко ответил Фоссет. — «Омега» должна выйти на нас. Другого пути нет. Таннер помолчал, внимательно глядя на Фоссета.

— Вы что-то недоговариваете? Уже слишком поздно.

— Вы весьма проницательны.

Фоссет снова взял чашку и подошел к столу, на котором стоял термос с кофе.

— Осталось не долго... День, самое большее два, и они себя обнаружат. Все, что нам нужно, — поймать одного. Один промах — и все будет кончено.

— Одна шашка динамита — и мой дом взлетит на воздух, — мрачно пошутил Таннер.

— Ничего подобного не случится. Крайних мер не будет. Во всяком случае, по отношению к вам их не применят. Вы, попросту говоря, этого не стоите. Теперь вы не представляете особой опасности. Они больше озабочены друг другом.

— А то, что произошло вчера днем в моем доме?

— Полиция уже выдвинула свою версию. Грабеж. Пусть не совсем обычный, но все же грабеж. Так думает ваша жена, и вам не следует ничего отрицать.

— Но они-то знают, что это ложь. Тогда они поймут и...

— И мы узнаем, кто «Омега», — продолжил Фоссет, ставя на стол термос, — кто из ваших друзей"

— А что должен делать я? Поднять телефонную трубку и позвонить вам? Они могут не пожелать этого...

— Начиная с завтрашнего дня, мы будем слышать каждое слово, сказанное в вашем доме, с того момента, когда у вас появится первый гость. Сегодня утром к вам приедут два мастера, чтобы починить поломанные во время налета телевизоры. Когда они будут проверять телевизионный кабель, то установят на всех этажах вашего дома миниатюрные подслушивающие устройства. Завтра, как только гости начнут съезжаться, мы включим их.

— Вы хотите убедить меня, что до этого они работать не будут?

— Не будут, — вступил в разговор Коул. — Нас не интересует ваша личная жизнь. Мы лишь стремимся обеспечить вашу безопасность.

— Сейчас вам лучше вернуться домой, — сказал Фоссет. — Дженкинс проводит вас до южной границы вашего участка. Скажите домашним, что не могли уснуть и вышли прогуляться.

Таннер медленно поднялся и направился к двери. Не дойдя до нее, он оглянулся и посмотрел на Фоссета.

— Все точно так же, как было в Вашингтоне? Вы опять не оставили мне выбора. Фоссет отвернулся.

— Мы будем поддерживать с вами связь. На вашем месте я бы расслабился. Пошел в клуб, поиграл бы в теннис, поплавал... Постарался бы отвлечься.

Опешивший Таннер продолжал смотреть на спину Фоссета. Его выпроваживали, как выпроваживают подчиненного перед совещанием руководящего состава.

— Идемте, — поднялся Коул. — Я провожу вас до машины. — Когда они спускались по лестнице, он добавил: — Я думаю, вам следует знать, что убийство нашего агента осложнило положение Фоссета гораздо больше, чем вы подозреваете. Смерть Фергюссона была предназначена для него. Это его они предупреждали.

Журналист недоумевающе посмотрел на Коула.

— Что вы имеете в виду?

— У нас, профессионалов, свои знаки. И это — один из них. Вы для них ничего не значите... Но Фоссет — блестящий стратег. Он включил часовой механизм, и теперь его ничто не остановит. Люди из «Омеги» понимают это. Они начинают сознавать, что могут оказаться беспомощны. Они хотят, чтобы тот, кто противостоит им, знал, что они вернутся. Отрубленная голова — символ кровавого отмщения, мистер Таннер. Они убили его жену. Он остался один с тремя детьми.

Таннер почувствовал, что его опять начинает мутить.

— Послушайте, в каком мире все вы живете?

— В том же, что и вы, мистер Таннер.

* * *

Четверг, десять пятнадцать утра

Когда, проснувшись в начале одиннадцатого, Элис услышала внизу голоса детей, споривших о чем-то, и спокойный, терпеливый голос мужа, у нее потеплело на сердце. Она растроганно подумала о его удивительной доброте и мягкости, о трогательной заботе, которой он окружил семью. Это было не так уж плохо после стольких лет супружеской жизни.