Уик-энд в Париже

Алина снова щелкнула по ссылке на статью об убийстве российского бизнесмена во Франции и только сейчас обратила внимание на дату: бизнесмена грохнули в четверг. «Господи, какое счастье!» – с облегчением подумала она и тут же перекрестилась, ругая себя за крамольные мысли. Человека убили, а она радуется. Впрочем, радоваться было чему: в четверг у нее в гостях была мама, она звонила Ирке на работу с домашнего телефона, к ней заходили соседки, и с утра в пятницу у лифта они тоже ее видели. Значит, если вдруг ее вздумают обвинить в убийстве российского бизнесмена во Франции, будут все шансы доказать свою непричастность. На душе стало легче, но ненадолго. Алина нашла в поисковике французские информационные сайты и просмотрела криминальную хронику за последние два дня.

– Мама дорогая! – воскликнула она, читая сводки.

В спокойной Европе люди тоже мерли пачками: кто-то попал под машину, кто-то упал под поезд, кого-то зарезали. Алина выключила компьютер и всплакнула – думать о том, что она может иметь отношение, пусть косвенное, к смерти этих людей, было невыносимо.

Ливень за окном кончился, лишь редкие капли дождя стучали по стеклу, и с крыши капало на подоконники. Светало, в комнату вползал серый рассвет. На душе тоже было серо и беспросветно, руки дрожали, и сердце в груди билось, как испуганная птичка. Пришлось хлопнуть рюмку валерьянки. Минут через двадцать полегчало, и Алина не заметила, как задремала за столом.

Телефон пищал, распухнув от непринятых эсэмэсок. Алина потерла глаза и посмотрела на дисплей – десять вечера. Хорошо она вздремнула, валерьянка подействовала на нее, как снотворное. Залесский не позвонил и не приехал. Эсэмэсок от него тоже не было, это мама беспокоилась. Пора было возвращаться из Парижа.

Алина успокоила по телефону маму, сообщила, что долетела отлично, но очень устала и расскажет обо всем завтра. От Ирки тоже пришло короткое сообщение о том, что в пятницу шефа забрали в больницу с сердечным приступом, поэтому можно к девяти не приходить. Добрая Ира была в своем репертуаре. Что-то Ширяева кража пробирки не на шутку подкосила. Может, Антон Петрович на самом деле наконец-то изобрел эликсир бессмертия? Несладко тогда фармацевтической промышленности придется, разорятся все. Повезет лишь тем, кто первым запатентует чудо-средство… Холодный пот на лбу выступил прежде, чем Алина успела осознать, до чего она додумалась. Матвей Залесский, глава российского представительства крупной европейской фармацевтической компании, успешный бизнесмен. Никакой киллерши не было – кто-то из ее конторы узнал, что у Антона Петровича все получилось, вышел на Залесского и вместе с ним вывез по Алининым документам эликсир в другую страну. Этот человек – женщина. Конечно, как же она сразу не догадалась! Ведь именно Залесский посоветовал Алине никому не говорить, что поездка в Париж сорвалась. И сувениры… С какой это радости успешный бизнесмен, занятой человек, станет предлагать незнакомой девушке притаранить ей из Ниццы сувениры? С какой радости он станет возиться с ней, как с дитем малым, десертами угощать и утешать?

В дверь позвонили, Алина от неожиданности вскочила и уронила табуретку. Грохот раздался такой, что изображать из себя ветошь было глупо. Она осторожно подняла табуретку с пола и, ругая себя последними словами, поплелась открывать дверь. В душе была робкая надежда, что, возможно, это мамуля нагрянула или любопытные соседки. Надежды не оправдались, на лестничной клетке топтался Залесский с двумя объемными пластиковыми пакетами. Убить он ее вряд ли убьет, им она живая нужна.

Алина нацепила на лицо улыбку и распахнула дверь.

– Извините, что так поздно и без звонка, – улыбнулся в ответ Матвей. – Французские диспетчеры в очередной раз бастуют, все утренние рейсы отменили, пришлось в аэропорту до вечера торчать. Я хотел из Ниццы позвонить, но Вовка бумажку с вашими координатами потерял. Пришлось… У вас имя запоминающееся – Алина Метель. Вот, как обещал, – он протянул ей пакеты.

– Спасибо! Проходите, я сейчас вам деньги отдам, – защебетала Алина. – А пакеты на пол, пожалуйста, поставьте, – она кивнула в дальний угол прихожей, ненавязчиво покачивая табуреткой.

– Деньги? А, ну да, – кивнул Залесский, почему-то смутился, с удивлением поглядывая на предмет мебели в руках Алины, и прошел в прихожую. – Знаете, я пока в аэропорту торчал, кое-что проверил через своих знакомых. Все на самом деле очень банально. А почему у вас свет не горит? – неожиданно сменил тему он.

– Лампочка перегорела, – сообщила Алина.

– Ясно! А я смотрю у вас табуретка. Вы лампочку пытались вкрутить? – радостно предположил Матвей и нагнулся, чтобы поставить пакеты на пол.

– Что-то типа того, – ответила она и треснула Залесского табуреткой по затылку. Матвей крякнул и ничком рухнул на пол. Алина захлопнула дверь ногой, включила свет, с трудом перевалила Залесского на спину и расстегнула ремень на его брюках, – она видела в фильмах, что преступников связывают именно ремнем. Матвей вдруг застонал и открыл глаза.