Уилки Коллинз

Работая над романом неделю за неделей, Коллинз периодически страдал от приступов заболеваний, на этот раз его терзала боль в ушах. И все же он не ослаблял напряжения, выдерживал то, что сам называл еженедельной гонкой. Лишь раз или два он по необходимости отвлекался. Весной они с Кэролайн переехали в дом 12 по Харли-стрит. Параллельно с творческими муками он вынужден был разбираться с водопроводчиками, плотниками и решать множество проблем, связанных со сменой дома. Он нанял двух слуг и заказал запас писчей бумаги с напечатанным именем в верхней части листа. Кэролайн была теперь известна миру как «миссис Коллинз». В документах переписи населения ее дочь Кэрри, Гарриет Грейвз, теперь становится Гарриет Монтегю, домашней прислугой. Эта уловка должна успокоить владельца дома, дантиста, проживающего на том же участке.

Диккенс посещал, по его словам, «красивые и комфортабельные» комнаты на Харли-стрит, но между делом заметил, что «в этом доме присутствует “женский” скелет в шкафу». Кэролайн ему не нравилась, в разговорах с другом он обходил эту тему молчанием. Он лишь надеялся, что Коллинз не собирается на ней жениться.

В середине июля 1860 года Чарльз Коллинз женился на Кейт, дочери Диккенса, на церемонии в Гэдсхилле среди гостей были Уилки Коллинз и его мать. Но праздник был невеселым. Диккенс считал, что дочь выходит замуж лишь для того, чтобы сбежать от отца, и с подозрением смотрел на зятя — слабовольного и медлительного; возможно, он подозревал, что тот импотент или гомосексуал. Торжественных речей не произносили, и вечером Диккенс рыдал, уткнувшись в свадебное платье дочери.

Всего за девять дней до свадьбы брата Уилки Коллинз завершил последний эпизод романа и две недели спустя устроил исключительно мужской праздничный ужин на Харли-стрит. Он писал в приглашении: «Никаких вечерних костюмов, все будет по-простому». Среди гостей были Август Эгг и Холман Хант. Диккенс не пришел, он сказал одному давнему другу, что Коллинз закончил «Женщину в белом» и «если бы он покончил и с той, что во плоти, я бы непременно одобрил это». Не слишком лестная ремарка в адрес Кэролайн Грейвз.

Сначала Коллинз получил предложение об издании книги и предоставлении авторских прав издательству Сэмпсона Лоу, но затем, соблюдая приличия, решил сперва отослать рукопись Джорджу Смиту, конкурирующей фирме, поскольку Смит уже публиковал ранее «С наступлением тьмы»[23]. По каким-то причинам Смит не следил за выпусками «Женщины в белом» и не знал о фуроре, вызванном этим романом. Так что он предложил всего пятьсот фунтов. За ужином сидевшая рядом дама спросила издателя, «читал ли он этот замечательный роман». Она добавила, что «все по нему сходят с ума. Мы с утра до вечера говорим про “Женщину в белом”!». Утром Смит поспешил в офис и узнал, что письмо Коллинзу с откровенно незначительным финансовым предложением уже отправили. В итоге роман оказался у Сэмпсона Лоу. Позднее Смит признавался, что если бы предложил сумму в десять раз большую, то не прогадал бы.

Первое издание было распродано в день появления на прилавках, следом, в течение двух месяцев, выпустили еще пять переизданий. Теккерей засиделся над книгой за полночь, не останавливаясь, пока не дочитал до конца, Гладстон отменил визит в театр, поскольку не смог оторваться от чтения. Это была настоящая сенсация. Продавались плащи и шляпки в стиле «женщины в белом», духи «Женщина в белом», в моду вошли кадриль и вальс с тем же названием. Из печати выходили чередой истории о женщинах в черном, сером, зеленом, синем и прочих цветах.

Возникает впечатление, что рецензии не отражали грандиозную популярность романа. The Times отмечала крупный изъян в построении сюжета — возможность такой ошибки всегда ужасала Коллинза; а другой критик характеризовал автора как «весьма изобретательного в построении сюжета, только изобретательное построение нельзя назвать высоким искусством, как и изготовление кабинетных шкафов». Обзор в The Times хотя бы написан с юмором. В оригинальном предисловии Коллинз просил рецензентов не рассказывать, чем заканчивается история. «Не выпускать кота из мешка». Критик The Times был поражен: «Кот в мешке! Да в этом романе сотня котов в сотне мешков, и все они вопят и мяукают, требуя, чтобы их выпустили. В каждой новой главе найдется новый кот». Коллинз противопоставлял отзывы критиков энтузиазму читающей публики и приходил к выводу, что права публика. По правде говоря, он не понимал причин популярности романа и не видел в нем особых «формальных» достоинств.