Уилт незнамо где

И, хлопнув дверью, скрылся в домике. Уилт пошел, посмотрел на табличку. Ни слова, пусто. Уилт осмотрел шоссе из конца в конец и побрел влево. И лишь тогда заметил за домиком свалку – груды ржавеющих машин и грузовиков. Уилт зашагал по дороге. Рано или поздно обязательно встретится какая-нибудь деревушка, а где она – там и паб. И пиво. Но увы, прошел час, а ничего хорошего, кроме второй халабуды, с заколоченными окнами и вывеской «Продается», так и не попалось. Уилт сел на травку перед домом и задумался над сложившейся ситуацией. Ночевать в конуре, которую не разглядишь в зарослях сада, как-то не тянуло. Он, волоча рюкзак, прошел еще пару сотен ярдов – и снова сел, сокрушаясь, что не купил побольше сэндвичей. Хотя, если вдуматься, все не так уж плохо. Вечернее солнышко пригревает, небо на востоке ясное, и вообще, происходит ровно то, чего и хотелось: он представления не имеет, где находится. Ведь им с самого начала владело желание стереть из памяти карту Англии – жаль, это практически невозможно; он помнит ее наизусть с первых уроков географии, а с годами эта внутренняя карта становится все подробнее, благодаря жизненному опыту и литературе. Харди – это Дорсет или Уэссекс, Бовингтон – Эгдон Хит из «Возвращения на родину», а также место, где Лоуренс Аравийский разбился на мотоцикле; «Холодный дом» – Линкольншир; «Пять городов» Арнольда Беннета – стаффордширская керамика; на картографию Уилта повлиял даже сэр Вальтер Скотт с его «Вудстоком» и «Айвенго». А еще Грэм Грин. Брайтон для Уилта навсегда связан с Пинки и женщиной на пирсе. Но, пусть карту из памяти не сотрешь, надо постараться не вспоминать о ней: избегать крупных городов, не спрашивать, где находишься, не замечать указателей, иными словами – не делать ничего, что может помешать найти желанную Англию, романтическую, ностальгическую. Уилт всегда был несколько сентиментален, и сейчас грезил о Ручьях и реках, о могучих деревьях и дремучих лесах, о старинной архитектуре. Подойдет все: и простые коттеджи, и солидные особняки, которые некогда принадлежали одной семье, а теперь, вероятнее всего, разделены на квартиры либо превращены в школы и дома для престарелых. Не имеет значения. Что угодно, лишь бы вычеркнуть из памяти, на уровне обмена веществ забыть Оук-херст-авеню, Техноколледж, бессмыслицу собственной жизни и увидеть Англию новыми глазами – глазами, не замутненными многолетним опытом преподавательской деятельности.

Повеселев, Уилт встал и двинулся дальше; миновал ферму, дошел до развилки, свернул налево, к мосту, за которым виднелась желанная деревня. Деревня – и паб. Уилт поспешил туда, но обнаружил, что паб, к несчастью, на ремонте, а поблизости нет ни кафе, ни гостиницы. Имелся, правда, магазин, но и тот был закрыт. Уилт побрел по улицам и в конце концов нашел то, что нужно – старушенцию, которая сказала, что вообще жильцов не берет, но пустит переночевать в свободную комнату («надеюсь, вы не храпите»). Отсчитав 15 фунтов и поужинав яичницей с беконом, Уилт лег в старинную кровать с медными набалдашниками и продавленным матрасом, где и проспал всю ночь как полено.

В семь утра старуха вошла с чаем, разбудив постояльца, и объяснила, как найти ванную. Чай Уилт пил, изучая ферротипы на стенах. На одном из них герой Бурской войны генерал Буллер с войсками переправлялся через реку. В ванной комнате, похоже, тоже ничего не менялось со времен Бурской войны, но Уилту все же удалось кое-как умыться и побриться; затем он позавтракал неизбежной яичницей с беконом, поблагодарил хозяйку и собрался в путь.

– Ближайшая гостиница только в Роутоне, – сказала на прощанье миссис Бишоп, – пять миль вон в ту сторону.

Уилт сказал спасибо и зашагал вон в ту сторону. Потом заметил тропинку, ведущую к рощице на холме, и свернул с дороги, стараясь выкинуть из головы название «Роутон». А может, Рортон? Неважно, безразлично. Перед ним – сельская местность, кусочек старой Англии – той самой Англии, которую он хочет для себя открыть. С полмили Уилт усердно карабкался вверх, и в конце концов ему открылся удивительный вид. Лоскутное одеяло лугов, за ними – река. Он спустился с холма, прошел по пустынным полям и замер, глядя на реку, которая течет здесь, наверное, уже тысячу лет, питая нивы, где он только что шел. Вот она – Англия! Он снял рюкзак, сел на берегу и стал смотреть на воду. По гладкой поверхности изредка пробегала рябь. Что это? Рыба? Подводный омут? Препятствие в глубине? Невидимая коряга, влекомая течением? Небо светилось незамутненной голубизной. Жизнь была прекрасна. Все шло именно так, как хотел Уилт. По крайней мере, так ему казалось. Как всегда в его жизни, он стремился навстречу своей Немезиде.