Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

До своего отъезда во Францию Черчилль направил в Houghton Mifflin Со. все семнадцать глав первой книги пятого тома. Казалось, что график, хотя и с небольшим опозданием, выдерживается, и вдруг неожиданно произошел сбой. Вместо того чтобы ускорить завершение второй книги, выезд за границу затормозил рабочий процесс. Сказалось то, что никто из «Синдиката» не сопровождал экс-премьера. Оставшись без помощников и без документов, Черчилль сосредоточился непосредственно на редактуре, отправляя отработанные материалы в английскую типографию и правя распечатанные материалы, что значительно замедлило творческий процесс. Не улучшило ситуацию и возобновившееся общение с членами команды⁷¹.

Из-за возникшей задержки в Анси и Венеции сроки передачи рукописи в издательство были сорваны. Лафлин получил последние главы спустя более двух недель после запланированной даты – 18 сентября. Черчилль во всем обвинил издателей, которые, по его мнению, испортили ему отдых и снизили творческую активность. Те действительно отвлекали его напоминаниями о сроках и разного рода предложениями. Например, Лонгвелл для иллюстративного ряда публикации нового тома в Life хотел организовать фото-сессию Черчилля. «Телеграфирую тебе, что это не важно», – написал политик Келли, причем «не» было подчеркнуто три раза⁷².

Как Черчилль ни роптал на издателей, но основная причина задержек была связана с ним самим. Он уделял не так много внимания работе над книгой, как того требовалось. Сопровождавший его дворецкий Норман Макгован вспоминал, что «большую часть времени своего отдыха в Венеции мистер Черчилль занимался живописью»⁷³

. Келли был раздосадован нежеланием патрона знакомиться с комментариями к рукописи. «Ради бога, сделайте так, чтобы мистер Ч прочитал комментарии профа очень внимательно», – умолял Келли секретаря Леттиц Марстон (1919 —?). Речь шла о замечаниях, подготовленных профессором Линдеманом. Кроме того, Келли беспокоили фрагменты, описывающие бомбардировки Германии. Они готовились на основе воспоминаний Линдемана, который был склонен ошибаться. «Если мистер Ч небрежно отнесется к этой главе, на него с критикой обрушится каждая вдова, потерявшая во время этих рейдов своего супруга», – объяснял Келли секретарю⁷⁴. Леттиц Марстон довела обеспокоенность Келли до Черчилля, и тот согласился внимательнее отнестись к правке обозначенного фрагмента. Именно тогда он и обратился за экспертным мнением к главному маршалу авиации Гэрроду, правда, не совсем удачно.

Единственный член «Синдиката», который все-таки присоединился к Черчиллю в Венеции, был Чарльз Вуд^[53]. Его специально вызвали для ускорения процесса корректуры. И процесс был ускорен. Правда, срок все равно выдержать не удалось. Да и сам Вуд не вписался в коллектив – буквально сразу он был подвергнут остракизму со стороны секретарей. Черчилль это заметил и сказал своим помощникам, что «если никто из вас не будет мил с мистером Вудом, тогда я буду завтракать с ним один»

⁷⁵.

Задержка в передаче рукописи привела к задержке публикации. «Кольцо смыкается» вышло примерно в то же время, что и предыдущий том в прошлом году. Первый тираж в количестве шестидесяти тысяч экземпляров был с большим трудом издан Houghton Mifflin Со. 23 ноября 1951 года. За ним последовали публикации в серии Book of the Month Club,

а также издание в Канаде. В Британии новый том появился только через девять месяцев – 3 сентября 1952 года.

Столь значительная задержка была связана с дефицитом бумаги и периодически накатывающимися забастовками в типографии. Ухудшилась также ситуация со стоимостью издания: произведение подорожало на двадцать процентов. Флауэр успокоил Черчилля, что это вынужденная мера, связанная с увеличением себестоимости: в полтора раза подорожала бумага, на треть увеличилась стоимость услуг типографии. Цена нового тома возросла бы еще выше, если бы не тираж – двести семьдесят пять тысяч экземпляров, который за счет большого объема позволил сократить себестоимость единицы продукции. Обращает внимание, что Cassell & Со. Ltd. оставило тираж на столь же высоком уровне, как и во время «Поворота судьбы», что иначе как верой в потенциал нового тома объяснить нельзя. Британских издателей действительно отличал оптимистичный настрой. И на это у них были убедительные причины.

В предисловии к новому тому Черчилль указал, что на содержание книги так или иначе повлияла текущая обстановка. За минувшие с момента описываемых событий семь лет «многое изменилось в международных отношениях». «Между бывшими сотоварищами возникли глубокие расхождения. Сгустились новые и, быть может, более мрачные тучи». В результате «некоторые из мыслей и выражений, содержащиеся в телеграммах, протоколах и отчетах о конференциях, могут странно звучать для иностранных читателей»⁷⁶.