Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

В то время как Перкинс увидел в проекте Черчилля потенциал, Скрайбнер, первоначально принявший идею с «Историей», постепенно стал проявлять все больше скептицизма. Он не понимал, как и когда автор, продолжавший заниматься политической деятельностью, а также взявший на себя обязательства по написанию двухтомной биографии Мальборо (в итоге, два тома превратятся в четыре, а в издании Скрайбнера — во все шесть) и автобиографии «Мои ранние годы», собирается написать объемное сочинение на столь масштабную тему. Не добавляли уверенности и слухи о новом проекте Черчилля — однотомной версии «Мирового кризиса», которая также требовала времени и сил. Опасения Скрайбнера распространялись в том числе и на значительный объем обсуждаемой книги. По его мнению, большое количество текста станет сдерживающим фактором в популярности произведения среди широкой публики. И, наконец, третье, последнее в перечне, но не по значимости. «Американцы все больше отдаляются от англосаксов, и нордические традиции о восприятии Англии как материнской страны гораздо менее популярны в США, чем можно ожидать», — сказал он недоумевающему Черчиллю, для которого родство двух стран было очевидным[5].

Последней каплей для Скрайбнера, переполнившей чашу весов в пользу отказа от проекта, послужило разрушение оговоренной изначально схемы взаимодействия издателей. Скрайбнер планировал повторить опыт «Мальборо» — выпустить «Историю» вместе с британским издательством Джорджа Годфри Харрапа (1867–1938). Но для последнего биография знаменитого полководца оказалась финансово убыточной, и он поспешил выйти из кооперации. После ухода Харрапа Скрайбнер эскалировал принятие решений по новому проекту на уровень совета директоров. Литературные иерархи решили не рисковать и в условиях начавшейся Великой депрессии отказаться от публикации нового труда известного британца[6].

Не привыкший писать в стол, Черчилль должен был срочно определиться с издательством. В противном случае пришлось бы отказаться от завидного проекта. Чего автору делать не хотелось как по финансовым, так и по политическим соображениям. На помощь своему другу пришел Брекен, который провел ряд важных встреч с управляющим менеджером Cassell

& Со. Ltd. Ньюманом Флауэром. В сентябре 1932 года переговоры с издателем начал сам Черчилль. В течение трех следующих месяцев были согласованы условия контракта. В период с 1934 по 1937 год Черчилль должен был написать три тома объемом четыреста тысяч слов. В результате он получал гонорар «двадцать тысяч фунтов за все права на публикацию», а также выплату двух тысяч фунтов сразу после подписания контракта и еще трех тысяч на расходы, связанные с проведением исследований

[7].

Договор предусматривал только передачу прав на публикацию в книжном формате. В том, что касалось любых других способов воспроизведения, Черчилль мог поступать, как сочтет нужным. В первую очередь речь шла, разумеется, о кино. Учитывая формат сочинения — описание почти двухтысячелетней истории, казалось, что найти продюсеров для постановки фильма будет непросто. И тем не менее они найдутся. Впоследствии права на экранизацию будут проданы за пятьдесят тысяч фунтов. Но это все в будущем. А пока приходилось довольствоваться заключенным контрактом.

По сравнению со «Второй мировой войной», озолотившей издателей и автора, двадцать тысяч фунтов были не самой выдающейся суммой, что красноречиво говорит о тяжелом финансовом положении Черчилля в начале 1930-х годов. Правда, дело было не только в Черчилле. Свою роль сыграла и вторая сторона. На момент заключения договора Cassell & Со. Ltd. специализировалось на издании словарей, а во взаимоотношениях с авторами придерживалось викторианских стандартов, согласно которым послепродажные роялти не практиковались.

Контракт содержал еще один нюанс, который также не следует сбрасывать со счетов. Черчиллю предлагались весьма щадящие условия. От него не требовалось завершить проект ранее апреля 1937 года, что давало ему, привыкшему работать в жестких рамках предыдущих договоров, возможность чувствовать себя достаточно вольготно в отношении сроков. Наконец, и сама сумма сделки, несмотря на ее относительно скромный размер, в сравнении с послевоенными гонорарами была на самом деле весьма внушительна. По сегодняшним оценкам двадцать тысяч фунтов начала 1930-х соответствует примерно одному миллиону в аналогичной валюте[8].