Уинстон Черчилль. Последний титан

После юбилея до нового года оставался еще месяц, за который прошло семь заседаний правительства, но Черчилль председательствовал лишь на двух. На следующий год самым крупным и по сути последним политическим действом нашего героя стало представление 1 марта в парламенте Белой книги обороны. Выступление Черчилля заняло 45 минут, превратившись в политическое завещание. Задавая вопрос о том, как следует вести себя государственным деятелям в условиях эскалации вооружений сверхдержав, когда даже существующий ядерный потенциал способен уничтожить человечество, Черчилль сопроводил его мрачным предостережением: «Этот вопрос не имеет большого значения для пожилых людей, так или иначе, они скоро оставят этот мир, но я с тревогой наблюдаю за молодежью…<…> что их ожидает впереди, если Господь устанет от человечества?» Тем самым он не только обратил внимание присутствующих на причинно-следственную связь между решением и последствиями с напоминанием об их разнесении во времени, когда за решения отцов приходится отвечать детям, но и своей отсылкой к Всевышнему, который может «устать от человечества», показал глубину критичности положения. Переходя к поиску ответа на поставленный вопрос, Черчилль сразу предупредил, что «от водородной бомбы нет гарантированной защиты». Понимая, что всеобщее разоружение невозможно, он указывал, что «единственной разумной политикой для свободного мира на следующие несколько лет» станет политика «сдерживания». А для этого у Великобритании должно появиться собственное термоядерное оружие, и перенимающим у него эстафету государственным мужам предстоит двигаться одновременно в противоположных направлениях: наращивая военную мощь и ведя переговоры по сокращению вооружений. Понимая, что этот путь будет непростым, британский лев закончил выступление следующим призывом: «Возможно, настанет день, когда честность в игре, любовь к ближнему, уважение к справедливости и свободе позволят измученным поколениям триумфально покинуть отвратительную эпоху, в которой мы с вами живем, и устремиться к сияющим и безоблачным далям. А пока этот день не настал, никогда не отступайте, никогда не поддавайтесь слабости, никогда не отчаивайтесь»{438}

.

Через неделю после своего выступления Черчилль сообщил Идену, что покинет свой пост 5 апреля. За оставшееся время он еще раз попытается изменить свое решение, но увидев настрой своих коллег, считавших, что время пришло, сдержит слово. 1 апреля на Даунинг-стрит отметили 70-летний юбилей Клементины. По воспоминаниям очевидцев, Черчилль «выглядел усталым и старым». 4-го числа в резиденции премьер-министра тоже принимали гостей – королеву с супругом. Журналисты раздули этот инцидент до колоссальных размеров, отметив беспрецедентный характер подобного действа. На самом деле прецедент был. Георг VI в аналогичной ситуации навестил Стэнли Болдуина в момент отставки последнего в 1937 году. Так или иначе, но появление монарха на Даунинг-стрит все равно было событием экстраординарным и, несомненно, говорило об огромном уважении Ее Величества к своему самому знаменитому подданному. 5 апреля Черчилль провел заседание Кабинета, последнее в своей жизни. Он сообщил министрам, что на сегодняшней аудиенции в Букингемском дворце будет просить королеву принять его отставку. Он поблагодарил всех за достойную службу и пожелал всем дальнейших успехов. На аудиенции королева предложила своему первому министру стать герцогом Лондонским, но он ответил отказом. Учитывая, что в истории Британии монарх вот уже сто лет не жаловал своим подданным, в чьих жилах не текла королевская кровь, столь высокого титула, само предложение и отказ выглядели драматично. На самом деле, прежде чем королева подняла эту тему, Дж. Колвилл узнал мнение премьер-министра насчет титула. Черчилль хотел войти в историю под своей фамилией. Благодаря подготовительной работе королева не нарушила традицию и одновременно продемонстрировала уважение к личности государственного деятеля. Колвилл боялся, что, поддавшись эмоциям и обаянию Елизаветы II, Черчилль, который не знал о закулисных обсуждениях, изменит свое решение и согласится принять титул. Но всё обошлось. Пожилой джентльмен ответил, что «собирается продолжить работу в Палате общин, пока мне позволяет мое здоровье»{439}

.