Уинстон Черчилль. Последний титан

Из других кудесников слова Черчилль общался с Артуром Конан Дойлом. Создатель Шерлока Холмса обратил внимание на потомка Мальборо еще во время Англо-бурской войны. В своей истории этого конфликта он не только приводит эпизод с нападением на бронепоезд и пленением Черчилля, отмечая «благородное поведение» военкора, но и ссылается на его точку зрения в описании битвы у Спион-Копа, замечая, что «здравость суждений мистера Уинстона Черчилля не раз проявилась во время войны». Черчилль найдет в ищущем, думающем, действующем Дойле родную душу, обсуждая с ним различные технические новинки и предложения. «Меня переполняют множество новых идей, – признается он писателю. – Где бы только найти столько власти, чтобы претворить их в жизнь». Дойл уважал Черчилля за напор, воображение и смелость, которые заметно выделяли его на фоне чопорных, правильных и скучных коллег. Но еще больше он ценил его как писателя, отмечая в конце своей жизни, что «Уинстон Черчилль обладает самым выдающимся прозаическим стилем среди современников», и называя его «величайшим из ныне живущих мастеров английской прозы»{68}.

Менее прямолинейно, но более насыщенно сложились у Черчилля отношения с Бернардом Шоу (1856–1950) и Гербертом Уэллсом. Они чаще встречались, обсуждая совместные планы и политическую обстановку. Черчилль восхищался их литературным талантом, гордясь, например, тем, что прочитал все произведения Уэллса и смог бы даже сдать по ним экзамен. Идеи фантаста вдохновили его на увлечение авиацией и подвигли на создание нового вида бронемашин, известных впоследствии как танк. Но в отношении политических взглядов они расходились. Черчилль осуждал их увлечение социалистическими идеями, о чем открыто писал в своих эссе, посвященных этим видным представителям литературного небосклона. Они также в долгу не остались. Уэллс, например, в романе 1923 года «Люди как боги» дал ироничный портрет Черчилля в образе военного министра Руперта Кэтскилла – «решительного рыжеватого человека в сером цилиндре с черной лентой, прославленном карикатуристами», героя с «маленькой наполеоновской фигурой, склонного к авантюрам», «страдающего избытком воображения» и «считающего, что несуществующее может существовать»{69}.

Помимо именитых знакомств Черчилль также стал прирастать друзьями. В его жизни будет не так много настоящих друзей, которые могли общаться с ним на равных. Одного из них звали Фредерик Эдвин Смит (1872–1930). В 1906 году он был избран в парламент. Несмотря на принадлежность Смита Консервативной партии, Черчилль быстро сошелся с новоиспеченным депутатом, плененный силой его интеллекта, ораторским мастерством, широтой взглядов, разнообразием увлечений, а также бойцовскими качествами, граничащими с задиристостью. Ф. Э. Смит был колким и острым на язык, и именно ему принадлежат два высказывания, которые по ошибке прочно закрепились за Черчиллем. Один – ответ Марго Асквит (1864–1945) на ее восклицание:

– Если бы вы были моим мужем, я бы подлила вам в кофе яд!

– Если бы я был вашим мужем, я бы этот яд выпил.

Второе – знаменитая фраза: «Я легко довольствуюсь самым лучшим».

Черчилль называл дружбу с Ф. Э. Смитом «одним из моих самых ценных приобретений», добавляя, что «удовольствия и знания, которые я черпал из бесед с ним, были высочайшего уровня». Когда нашего героя не примут в «Клуб», основанный в 1764 году Джошуа Рейнольдсом (1723–1792) и Самюэлем Джонсоном (1709–1784), он создаст с Ф. Э. Смитом «Другой клуб», в котором не было места партийным разногласиям, в нем ценились юмор, мудрость, азарт, профессионализм и человечность. Со временем приглашение стать членом «Другого клуба» превратится в знак особой приближенности к Черчиллю, который будет до глубокой старости председательствовать на его заседаниях, проходивших в отдельном зале Pinafore Room роскошного отеля

Savoy раз в две недели во время парламентских сессий{70}.

Должность заместителя министра по делам колоний хотя и была крупным достижением, рассматривалась Черчиллем лишь как трамплин для дальнейшего карьерного роста. Тем более что он был у руководства партии на хорошем счету – молодой, красноречивый, активный, популярный. Свидетельством хорошего отношения стало его назначение в 1907 году в Тайный совет, отныне рядом с его фамилией помимо аббревиатуры M. P.

(Member of Parliament – член парламента) добавились литеры – P. C. (Privy Councilor – член Тайного совета), а в Палате общин к нему теперь должны были обращаться «достопочтенный джентльмен».