Уинстон Черчилль. Темные времена

Выступая в мае 1935 года в парламенте, он предупредил своих соотечественников, что «мы входим в коридор, углубляющийся и сгущающийся во мраке опасности», в коридор, по которому «нам придется следовать много месяцев, а возможно, и лет»⁴². Пробил час, когда не время верить тому, во что хочется верить; следует смотреть правде в лицо. Особенно это касалось руководства страны, и в первую очередь – премьер-министра. Однажды, характеризуя успешность главы правительства, Черчилль заметил, что премьер должен быть не только «честным», но и «правым»⁴³

. Впоследствии он будет не раз возвращаться к этой мысли. В частности, в августе 1950 года он признает, что «возможно, лучше быть безответственным, но правым, чем наоборот». А еще через два года заметит: «хорошо быть правым и последовательным», но «если выбирать одно из двух, то следует быть правым». «Единственным верным руководством в этой жизни является делать то, что правильно», – повторит он во время одного из своих выступлений в октябре 1951 года⁴⁴.

Правильным в первой половине 1930-х годов Черчилль считал развитие собственного вооружения. «Вся история учит тому, что зависимость от иностранного государства в вопросах национальной безопасности не приведет ни к чему хорошему». Необходимо срочно укреплять армию. «Это не вопрос партийной политики» и не «спор между пацифистами и милитаристами». Это один из основных вопросов сохранения независимости на государственном уровне, убеждал политик поддавшихся опасным иллюзиям членов правительства⁴⁵

.

Но о каком вооружении могла идти речь? Британская армия уже давно не была способна оказать решающее влияние в европейской войне. Двадцать лет назад Черчилль устремил свой взор на развитие военно-морского флота. Статус-кво на море за прошедшее время также был потерян, хотя Королевский флот все еще оставался одним из самых влиятельных козырей в британской военной колоде. Учитывая произошедшие изменения в расстановке сил, приходилось искать новое решение извечной проблемы национальной безопасности.

Несмотря на преобладавший во второй половине жизни Черчилля консерватизм, он продолжал сохранять интерес к техническим новинкам. Сохранил он и свое знаменитое чутье на перспективные разработки. Первая мировая война не только продемонстрировала многократное усиление огневой мощи, но и способствовала появлению нового вооружения. В том числе и с воздуха – угроза, которая перевернула с ног на голову планирование и ведение стратегических операций. Черчилль назвал авиацию «дьявольским изобретением», «коренным образом» изменившим положение Британии. Отныне «островное государство утратило свою прежнюю недоступность»⁴⁶

. «Появление авиации сделало любую страну, причем на всей ее территории, уязвимой для внезапного безжалостного нападения»⁴⁷.

То, что Черчилль, несмотря на весь свой консерватизм, сумел распознать угрозу и возможности ВВС, неудивительно. Во-первых, он сам стоял у истоков развития авиации, по крайней мере ее военно-морской составляющей. Причем не только как политик, но и как пилот. Во-вторых, в какой-то степени именно осознание опасного потенциала современных технологий позволило ему лучше распознать специфику и глубину нависшей угрозы. Пока многие говорили о «научных открытиях» и «накопленной веками мудрости», Черчилль сокрушался, что, несмотря на весь «печальный опыт» человечества, оно на самом деле не научилось ничему и сегодня вместо мирной и счастливой жизни вынуждено обсуждать запугивание населения бомбежкой с воздуха⁴⁸

. В то время как флот не может вторгнуться на сушу, ограничивая свой вклад лишь доставкой военного контингента, в то время как армии для вторжения необходимы подготовка и время, боевым самолетам достаточно считаных часов, чтобы ударить в самое сердце многомиллионного города⁴⁹. Отныне каждый человек, вне зависимости от пола, возраста, ранга, профессии и достижений, стал беззащитным заложником и участником войны.

Удивительно, что до поры до времени этого не понимали те, кто оказался у штурвала Британии в первой половине 1930-х годов. «Мы не сделали для себя абсолютно никаких выводов и в результате оказались перед лицом очень страшной опасности», – с грустью признавал Черчилль в 1934 году. Выступая в палате общин, он заявил что «настал тот час, когда парламент должен принять, а национальное правительство – обнародовать решение о создании британской авиации, равной по своей мощи французским или немецким ВВС, в зависимости от того, кто из них в этом отношении сильнее»⁵⁰.

Был ли призыв Черчилля услышан? К его глубокому разочарованию, нет. Спустя три недели после его выступления в парламенте, после того как он обратил внимание на важную роль авиации в повышении обороноспособности страны, правительство Макдональда приняло новый план расходов на развитие ВВС. Общая сумма была уменьшена на один миллион фунтов по сравнению с бюджетом трехлетней давности⁵¹.