Уходящее время

Утро выдалось на редкость тихое. Впрочем, после того бедлама, свидетелем и в какой-то степени участником которого я стал накануне, мне показалось, что нахожусь теперь в безбрежных далях космоса, где нет ни бестолковых болтунов, ни безголосых певцов, и даже звука собственных шагов не слышно… Я шёл по лужайке, вдыхая ароматы приусадебного леса и наслаждаясь тишиной. Всё словно вымерло. Только шорохи Вселенной, чем-то напоминающие лёгкое дуновение ветерка…

Это ощущение сохранялось до тех пора, пока по ступенькам дома не сбежала Ляля:

– Я на пляж! Влад, ты со мной?

Конечно, искупаться можно и в бассейне, однако перспектива снова оказаться в обществе Шурика и Любаши меня вовсе не прельщала. И вот мы снова мчимся. Не знаю, куда на этот раз меня Ляля привезёт – говорит, на частный пляж, но мне по большому счёту всё равно, лишь бы подальше от вчерашних собутыльников.

Оказалось, что пляж расположен на территории усадьбы её друзей. Речной песочек – это то, что надо! Ну а галечный пляж – только на любителя, на нём я себя очень неуютно чувствую. Помню, в Гаграх, пока доберёшься до воды… Лучше и не вспоминать – одно мучение!

После купания расположились в шезлонгах. Ляля, как всегда, очаровательна, солнышко пригревает… Ну что ещё нужно человеку, уставшему от мирской суеты? Но не успел я вдоволь насладиться ощущением свободы, как в отдалении послышались чьи-то голоса. Открыл глаза, уже когда Ляля лобызалась со своими подругами. Было на что посмотреть – три грации в красочных купальниках, одна симпатичнее другой. Впрочем, одногодками их не назовёшь, хотя по части внешности не к чему придраться. И всё же, что связывает семнадцатилетнюю девицу с двумя милыми дамами, одной из которых на вид уже под тридцать, а другой и того больше? Возможно, связывает то, что обе подруги Ляли незамужние, если судить по отсутствию обручальных колец.

Всё объяснилось очень просто – Анна и Елизавета уже имели репутацию кинодив, а Ляля намерена была повторить их успех в самом скором времени. Видимо, на том и сошлись, что немудрено, если усадьба, где обитали кинодивы, находится недалеко от дома Ляли и Карины. Так я подумал, но оказалось, что всё несколько иначе – очаровательные леди гостили здесь у какого-то кинопродюсера. И то правда, купить дом на Рублёвке – это им ещё не по карману, даже если вскладчину.

Ляля с Анной решили искупаться, а Лиз предпочла остаться в моём обществе – чем-то я её заинтересовал. Надо признать, было в Лиз что-то такое, что и во мне вызывало интерес, прежде всего как писателя.

– Ляля говорила, что вы уже много лет живёте за границей. Ну и как вам нравится то, что тут происходит.

Интересно, когда Ляля рассказала обо мне? Вероятно, ещё вчера успели потрепаться, обсудить появление новой персоны в их элитном обществе. Однако не хотелось бы начать наше знакомство с обсуждения, что называется, политических реалий. Тут ведь можно невзначай не угодить, высказав не вполне приемлемые для неё идеи, и тогда наверняка замкнётся в себе – слова из неё не вытянешь, если почует чужака. Да и спорить с дамой ни к чему, толку-то… Поэтому я отвечал уклончиво:

– Честно говоря, ещё не успел разобраться, что тут, как и почему.

– Неужели даже прессу не читаете?

– Да я журналистам не очень доверяю.

– Вот это верно! На нашем телевидении такой оголтелый агитпроп, что уши вянут. Разве что в интернете пишут правду. Надо только знать, каким блогерам можно верить, а кто пляшет под кремлёвскую дудку.

– Наверно, и у вас есть свой сайт?

– Да нет, иначе коршунами налетят защитнички режима. А ведь мне есть, что рассказать.

– Принимали участие в протестных акциях?

– Конечно! Знаете, как всё начиналось? – Лиз закрыла глаза и словно бы вернулась в то время, когда была несказанно счастлива: – С Лёней мы познакомились в клубе, где проходил перформанс какого-то художника-авангардиста. Помню, голый, с факелом, привязанным к члену, он бегал по сцене, время от времени останавливался и бил в колокола. Чем-то это напоминало тот колокольный звон, которым на Руси созывали народ, извещая о нашествии татар или о стихийном бедствии.

Я хотел спросить: чем же он бил в колокола? Но так и не решился. В конце концов, важен результат, а средство его достижения найдётся… Лиз, между тем, продолжала свой рассказ:

– А потом всё было замечательно, романтично, волшебно, изумительно! Ночёвки на конспиративных квартирах, бесконечные споры о том, что нужно предпринять, чтобы как-то ущучить эту власть. Впрочем, к серьёзным акциям меня не допускали, но я выходила вместе с Лёней на «Марши несогласных». Представляете, я в чёрной шинели, в солдатских башмаках, голова обрита наголо, а за мной – толпа! Идут с транспарантами, с развернутыми флагами. Именно тогда я поняла, почему люди выходят на демонстрации, почему устраивают все эти перформансы. Это же адреналин, это драйв! Это такое, что выразить словами невозможно!

– Да, впечатляет! Мне такое чувство тоже знакомо. В августе 91-го стоял у Белого дома, тогда казалось, что делаю историю… Увы, так и не сбылось. Нас обманули!