Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Приход в IX веке к славянам руси — а именно русских (западнославянских) племен, организованных по принципу кровнородственной общины и возглавивших новую историческую общность: русский народ — породил принципиальную оппозицию Власти и Земли. Затянувшись на тысячу лет, эта оппозиция закрепила на разных общественных полюсах противоположные психосоциальные установки. Национализм сделался исключительной привилегией аристократии, отличительным признаком верхнего класса (хотя непрерывные вливания инородцев в состав российского дворянства и здесь подрывали национальную идею). Наряду с ярким русским национализмом Волынского и Ломоносова, “екатерининских орлов” и декабристов, Пушкина и Гоголя, славянофилов, Николая Первого и Александра Третьего, существовала народная национальная индифферентность, усугубленная и санкционированная христианством.

Национальная идентичность легко и органично оказалась подменена в массовом масштабе идентичностью конфессиональной. Если наверху какой-никакой русский национализм все же существовал, то внизу, в народе, его не было вовсе. Это дало возможность Н.А. Бердяеву ещё в 1915 г. заметить: “Россия — самая не шовинистическая страна в мире… Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и часто даже — увы! — чуждо национальное достоинство. Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм”.

В начале ХХ века скрепы, сдерживавшие стихийные народные импульсы, ослабли, а затем и лопнули. Власть не могла больше сдерживать устремления Земли. Победа русского социализма и — как это ни парадоксально — русского интернационализма была неизбежна.

Чем это обернулось?

4.

А обернулось это национальной катастрофой и русским геноцидом. Параметры этой катастрофы здесь прописывать не место — имеется специальная литература. Поэтому не буду говорить ни о прямом и чудовищном ограблении русского народа, ни об уничтожении его элиты, ни о навязанной ему иссушающей роли донора, ни о подрыве русской биопопуляции и демографическом кризисе.

Скажу только об одном. В результате построения практического социализма денационализация русского народа доросла до невероятных масштабов. Господствующей “русской идеей” в так называемой Советской Империи стал великодержавный космополитизм, он же

безродный патриотизм. По мере того, как в союзных республиках росли и зрели национальные элиты (а с ними — местный национализм), русские чем дальше, тем больше отрекались от национального сознания. Дошло до того, что в 1986 г., по опросам, 78 % русских считали себя “советскими” и только 15 % — “русскими”, а 7 % вообще не смогли идентифицировать себя. Не только в русской политической теории, но и в государственной практике России сплав социализма с интернационализмом оказался органичным, жизнеспособным, действенным, победным, но — это столь же очевидно — губительным, самоубийственным для нации.

Какой урок отсюда извлечем?

5.

Национализм и социализм — две вещи несовместные, взаимоисключающие. Об этом говорят нам русские социалисты-теоретики. Об этом кричит русская социалистическая практика, как в революции, так и в мирном строительстве. Об этом гласит и современная передовая идеология русского этнического национализма.

Нам заявляют, правда, что пример Германии 1-й половины столетия опровергает вышеприведенный тезис. Это неверно.

Во-первых и прежде всего, под личиной национал-социализма в Германии был в действительности осуществлен национал-капитализм (см. об этом мою работу “Уроки Гитлера”).

Во-вторых, трюк Гитлера состоял в том, что он посулил всему немецкому народу, включая рабочих и крестьян, роль элиты во всемирном масштабе, противопоставив немцев — всем народам. Таким образом, элитарное (по определению) националистическое мировоззрение вмиг оказалось открыто и доступно для всех слоев немецкого общества, радостно приобщившихся к нему в предвкушении мирового господства. Можем ли мы хотя бы в бреду обещать сегодня нечто подобное русским? Да и смогут ли русские осознанно и твердо взять курс на всестороннюю эксплуатацию нерусских народов хотя бы одной только России? Крайне сомнительно.