Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Стремление исходить во внешнеполитической, как и в любой другой, деятельности исключительно из национальных приоритетов было сильной стороной правления Гитлера — до тех пор, пока ему не изменило чувство реальности. В немецком народе он искал и находил полную поддержку своих планов. Так было, когда ещё в 1933 г. Германия вышла из Лиги Наций. Гениальный философ Хайдеггер сказал тогда своим студентам: "Не амбиции заставили фюрера выйти из Лиги Наций, не страсть, не слепое упрямство, не жажда насилия, а просто ясное желание нести безусловную ответственность за судьбу нашего народа". Плебисцит по этому поводу показал: 95 % населения одобряют внешнюю политику Гитлера. Точно так же 90 % избирателей в Саарской области проголосовало в 1934 г. за воссоединение с Германией. Но ведь даже Франция, в чьей зоне интересов тогда был Саар, не нашла возражений! Не нанесла Франция удара и тогда, когда всего четыре бригады вермахта заняли демилитаризованную Рейнскую зону, грубо нарушив Версальский договор. Переводчик Гитлера П. Шмидт передает реплику шефа: "Если бы французы вошли тогда в Рейнскую зону, нам пришлось бы удирать, поджав хвост, так как военные ресурсы наши были недостаточны для того, чтобы оказать даже слабое сопротивление". Но этого не случилось. На референдуме 98 % избирателей-немцев одобрили решение Гитлера. Когда 23 марта 1939 г. фюрер триумфально выступал в театре города Мемеля (Клайпеды), сданного Германии Литвой под угрозой вторжения, "западная демократия" в очередной раз проявила поразительное терпение и понимание.

Мы видим: пока шла речь только о воссоединении немецкого народа в рамках национального государства, этот процесс встречал абсолютное одобрение внутри Третьего Рейха и по крайней мере понимание в европейских государствах.

И все было бы хорошо и в дальнейшем, если бы, исчерпав список "своего", Гитлер грабительски не замахнулся на "чужое", не перешагнул границы исторической справедливости. В определенном смысле "чужим" были уже славянские Богемия и Моравия, хотя они и входили веками в Священную Римскую империю германской нации, были предельно германизированы. После их захвата немецкий посол в Лондоне недаром уведомил начальство о "резком повороте" в отношении Англии к Германии. Но это не насторожило Гитлера, не заставило его одуматься. Он уже был весь во власти маниакальной идеи мирового господства, он отбросил главный принцип национального политика — справедливость

, который только и позволял ему дотоле идти от победы к победе и заставлял другие страны мириться с германскими приобретениями. Напав на Польшу, руководствуясь логикой заурядного захватчика, Гитлер не просто подал повод Англии и Франции для объявления войны, но и предопределил исход дела, настроив против себя все мировое общественное мнение.

* * *

ИТАК, УРОК ТРЕТИЙ. Нельзя бездумно копировать чужой опыт в радикально иных условиях. Наша демографическая ситуация диаметрально противоположна той, что была в Веймарской Германии. Плотность населения в России — 8 человек на 1 км., прирост русских — минусовой. Нам не приходится думать о захвате жизненных пространств: освоить бы то, что есть. Ни о каких завоевательных войнах, ни о каких "бросках на юг" или куда-то ещё, ни о каких захватах "чужого" не может быть и речи! Наш человеческий ресурс трагически исчерпан: политика милитаризма сегодня — не для нас! Наша главная боль, основная проблема — совсем в другом: у нас мало населения, у нас, русских, демографический кризис, нам не хватает людей. Нам некем населять многие уже имеющиеся земли, чтобы прочно их удерживать[57]

. До революции на каждую русскую бабу — от цариц и дворянок до крестьянок — приходилось в среднем по семь (!) живых детей. Сегодня — чуть более одного. Все усилия государственной политики должны быть брошены на исправление этой нетерпимой ситуации.

Любой общественный деятель, считающий себя перспективным, должен поставить вопросы русской демографии во главу угла своей программы: причем не абсолютные цифры, а именно удельный вес русских в составе населения России. Только так мы сможем восстановить для русского народа положение хозяина в своей стране. И не только каждый политик, но и просто каждый русский должен ясно понимать и твердо помнить: процветающая Россия без русских или с подавленными, приниженными русскими, играющими третьи роли в стране, обслуживающими истинных господ — кто бы они ни были: американцы, немцы, китайцы, евреи, мусульмане — такая Россия для нас есть нонсенс. Такая Россия нам, русским, не нужна. Такая Россия не достойна наших усилий и надежд.

Итак, мы должны беречь и преумножать главное богатство нации — саму нацию. В этой связи стоит и: