Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

«Важнейший фланг русского фронта традиционно занимают организации, СМИ и общественные деятели, посвятившие себя борьбе с сионизмом и юдократией. При этом сионизм понимается, разумеется, не как всемирное движение евреев на свою историческую родину Израиль, а как светская разновидность иудаистической религиозной доктрины еврейского превосходства, неполноценности остальных народов и еврейского господства над миром. Если иудаизм пытается обосновать эти три тезиса с помощью веры, то сионизм, порой не отбрасывая религиозные аргументы, использует и иные. Что же касается юдократии, то это явление характеризуется в современной литературе так: «Это режим, при котором ключевые позиции в политике, экономике, информационном поле (общественном сознании) оказались заняты людьми еврейской национальности или породненными с таковыми… В совокупности эти люди образуют такое еврейское национальное сообщество, которое, по мнению многих, является ничем иным, как мафией — неструктурированным и неформальным преступным объединением. Такой же национальной мафией, какие существуют во всех странах в том или ином виде — сицилийская мафия, китайские триады, японские якудза и т. д. и т. п.» (В. И. Корчагин. Русские против юдократии. — М., Витязь, 2006). <…>

Тот, кто не разобрался досконально в еврейской теме — и, специально и особенно, в роли евреев в российской истории, — тот никогда ничего не поймет и в текущем моменте. Обратится ли он к проблеме положения русских в России или к проблеме заселения России незваными пришельцами, он обязательно при добросовестном исследовании упрется в еврейский фактор. Да и обращение ко многим наиболее важным мировым проблемам, будь то глобализм а-ля США или судьба белой расы и христианского мира, приведет исследователя все к той же «трехтысячелетней загадке». Мне довелось глубоко проникнуться этим пониманием, работая над монографией «Чего от нас хотят евреи», а также над брошюрами «Всемирная интифада», «Итоги ХХ века для России», послесловием к книге Дэвида Дюка «Еврейский вопрос глазами американца», предисловиями к книгам «Русские против юдократии» и «Россия и евреи», многими статьями и публикациями на еврейскую тему. С тех пор попытки некоторых деятелей русского движения судить о русской проблематике, не разобравшись как следует в еврейской, не вызывают у меня ничего, кроме неуважительной насмешки и скепсиса. Скажу твердо и однозначно: не понимая досконально еврейский фактор, в русском движении делать нечего. Это самый настоящий квалификационный тест для любого русского лидера».

К сожалению, ответы на вопрос Данилина однозначно показали: из десяти респондентов указанный квалификационный тест прошли только двое: Севастьянов

и Борцов (последний именно в силу того, что полностью солидаризовался с Севастьяновым, ответив на вопрос обширной цитатой из названного специалиста). У остальных по еврейскому вопросу в голове царит разноцветный туман, ответы носят крайне приблизительный, противоречивый, а то и неверный характер. Что не может не удручать глубоко. Тема эта не такова, чтобы можно было отделаться ерничаньем и дешевыми парадоксами, которыми многие прикрывают свое ложное смущение.

По сути дела, ушел от ответа, видимо, «постеснявшись», Крылов: «Да, конечно, среди русских националистов можно найти антисемитов. Можно их найти, наверное, и среди либералов, и среди коммунистов, и даже среди поклонников Ктулху. Антисемиты, представьте себе, встречаются даже среди евреев. <…> Так или иначе, это всего лишь мнения и симпатии. Что касается сущностных черт современного русского национализма, то антисемитизм к ним не относится».

Крылов пытается доказать этот сомнительный тезис тем, что «несмотря на постоянные крики об “антисемитизме”, “грядущих погромах” и прочую словесную пачкотню, за все эти годы не было ни одной попытки совершения подобных действий на самом деле». Но ведь погромы — это лишь реакция малообразованных трудовых масс на еврейское угнетение и еврейскую подрывную антигосударственную деятельность, прокатившаяся в начале ХХ века по западным губерниям России (нынешняя Молдавия, Украина, Белоруссия). У мало-мальски образованной публики антисемитизм (точнее, юдофобия или асемитизм) и тогда и теперь выражается по-другому, о чем Крылов, радея о «белых одеждах» русского национализма, умолчал. Но ведь сегодня, строго говоря, следует открыто признать: умный, образованный и порядочный русский человек, русский интеллигент в лучшем смысле этого слова не может не быть юдофобом, сознавая все, что с его народом сотворили евреи в ХХ столетии.

Мотив Крылова прозрачен: отвести от русского движения наиболее грубо сфальсифицированные обвинения, покончить с враждебным жупелированием вокруг доброго имени русского национализма. В том числе, отбросить жупел антисемитизма. (С той же целью он оправдывался в причастности русского движения к фашизму, хотя его и об этом никто не просил и даже не спрашивал.)