Украденный. Книга вторая (СИ)

Трещины покрыли двор, они ширились, росли, пока весь город Октафор не рухнул в бездну. Когда пол в башне встал на дыбы, руки колдуна вдруг охватили себя с боков, не давая сделать ни одного движения.

Глаза царя Лаодокия смотрели на тело Ариса с любовью пока пол не обвалился и сверху не накрыло стропилами балок, а сверху и все строение провалилось в бездну. И тогда колдун закричал, и его крик разнесся далеко над долинами, но было уже поздно — объятия Океана сомкнули его. На месте города фонтаны воды взлетели в небо, тучи раздались и выглянуло солнце.

Люди, которые едва успели взобраться на холмы, замерли у подножия сторожевой башни, когда из Октафора донесся грохот. Холм и город дробился, камни взлетали в небо и падали, достигая середины долины, с грохотом вспахивая землю. Часть южной башни взлетела целиком, а потом упала прямо в водяные столбы, которые вырвались из земли. В одну минуту город Октафор исчез в водяной пене и потоки хлынули в долину.

— Бежим! Бежим! — закричали многие, но другие говорили:

— Бежать некуда. Если вода достигнет нас, нам не спастись. Позади снова спуск в долины, будем ждать тут.

Волны катились, пенясь, крутясь воронками меж пологих склонов долин. Некоторые говорили, что видят прозрачные силуэты, которые хватали лушь и тащили под воду. Кто-то сказал, что это русалки. Но понять точно, были ли это русалки не удалось, всё происходило слишком далеко.

Наконец вода начала лизать языками подступы к сторожевым холмам, водовороты вились, крутя камни и палки, поднимаясь вверх и люди визжали от страха, когда над Октафором раздался вой, полный тоски и скорби. Вой рос и ширился, разносясь над узкими долинами, взлетая на холмы. И у каждого перевернулось что-то внутри.

— Это колдун кричит, — заявил советник Дарунок, — Великий вождь Арис все-таки победил его. Он спас нас!

— Да, победил, — проговорил с тоской женский голос, — но что сталось с ним самим?

В следующий миг что-то еще произошло под землей. Волна поднялась в центре, расходясь кругами, ударила, окатила холм брызгами, сверкающий столб пламени взлетел из середины озера, там, где стоял прежде город Октафор. А следом вода начала уходить, утекая в подземные щели. Оцепенев от священного ужаса, все смотрели вниз. Огромный провал теперь зиял на месте Октафора и вода, журча, утекала сквозь червоточины и трещины. Черные комья земли и овраги темнели теперь на месте долины, а на месте города зияла огромная пропасть.

— Колдун мертв! Великий вождь Арис победил его, — произнес царь Дламине. — Кто усомнится в этом повинен в смерти за святотатство! Великий вождь умер и Небесный отец забрал его в свои чертоги!

— Те, кто остался в живых вечно будут хранить этот подвиг в сердцах и передадут другим все, что случилось, — мрачно возвестил Жаме, вождь анназар. — Мы будем хранить его заветы, а на холме возведем статую в честь великого вождя и храм.

— Это будет храм Новой веры! — воскликнули шаманы.

Там, где зияла пропасть, начала вдруг снова подниматься вода, но теперь она не неслась бешеным потоком. Заполнив провал до краем, она замерла и теперь огромное озеро переливалось под солнцем, кипя волнами. Холм, долина и древний город Октафор, исчезли под водой.

— Это священное место отныне. Мы будем поклоняться тут великому вождю и жить по его заветам. Иначе Небесный отец разгневается на нас и отомстит, произнёс советник Кайсо.

И снова все глубокомысленно кивнули. А затем, как по команде все повернулись туда, где Лаура, жена великого вождя Ариса, прикрывая лицо руками беззвучно рыдала.

— Ты не должна плакать, — сказал ей шаман. — Ты носишь его сына. Ты должна беречь его, а мы будем беречь тебя и его пока он не вырастет и не поведет нас стопами отца!

И люди рядами встали перед ней на колени.

Сквозь сомкнутые веки слабо светило солнце и Арис видел тени. Он будто бы снова стал ребенком и лежал в повозке, когда она ехала через поля на летние пастбища у Ирисового ущелья, а с двух сторон у дороги стояли ряды деревьев и их ветки росли над дорогой и от тени рябило на внутренней стороне века.

— Ты слышишь меня?

Подумав, он ответил:

— Да, Лара, — но глаз не открыл.

— Хорошо. Ты знаешь, где ты?

— Я недавно умер, — сказал он через некоторое время.

— Да, — согласилась она. — Ты умер.

— Значит я на Той стороне.

— Нет, — сказала она, — ты у Истока. Страж пропустил нас.

— Но я воткнул меч себе в сердце, — возразил он.

— Ну и что? — сказала она снова. — Для Истока смерть и жизнь едины. Исток и есть жизнь и смерть.

— Значит, все кончилось?

— Там где ты только что умер — еще нет. Все кончится много лет спустя. Но здесь время не имеет значения. И я уже здесь, хотя я ещё там. Понимаешь? Или ты все позабыл? — он слышал, что она улыбается.

— Да, — согласился он, — я все позабыл.

— Ничего, ты скоро все вспомнишь. Только взгляни на это! И увидишь дорогу Истока и Великое Древо, на котором нанизаны гирлянды миров? И исток бьется сквозь его корни, питая всё. Взгляни и подожди меня, а когда и я приду, мы выберем для себя любой мир. Ты слышишь?

И он открыл глаза. И увидел все. И все вспомнил.