Украсть миллиард (СИ)

— Хорошо, что ты так настроен, — отозвалась она, — я-то боялась, что ты захочешь выйти и осмотреть достопримечательности.

— Тоже мне — достопримечательность, — пожал я плечами, — что я, канавы не видел?

— Канава? — поразилась девушка.

— Ну, большая канава, — поправился я.

— Сто шестьдесят два километра в длину и триста пятьдесят в ширину… — педантично уточнила она.

— Очень большая канава, — уступил я, — И, наверняка, увешана датчиками и видеокамерами как ваххабид — оружием. Как мы ее проскочим?

— Проявив смекалку, — усмехнулась Леди, — где смекалка и сноровка — там и палка как винтовка.

Уверенности в ее голосе можно было позавидовать. Но я завидовать не стал. Я вообще мальчик не завистливый. Пусть каждый получит все, что захочет. А я возьму свое при любом раскладе. Как-то так…

Неожиданно на панель упала густая тень. Я оглянулся. На нас надвигалось что-то огромное и медлительное, как Левиафан.

— Эй, Леди, нам не пора принять вправо? — забеспокоился я.

— Пора. Только не вправо.

Яхта нырнула глубоко вниз, аж уши заложило с непривычки. Голубые огоньки, оживляющие панель и здорово добавлявшие оптимизма, вдруг погасли все, разом, я ощутил себя парящим в чернильной пустоте, так похожей на космический вакуум. Вокруг была темнота и тишина. Голос Леди прозвучал в ушах как-то особенно сочувственно:

— Мне придется помолчать. До выхода. Я уверена, тут есть аппаратура, которая может меня отследить.

— Леди, не сочти за труд — а кому мы «сели на хвост»? — спросил я.

— Сухогруз «Маргарита». Порт назначения — Калькутта.

— Водоизмещение?

— 200 000 тонн, — сухо отозвалась она.

— Предел? — спросил я.

— Не доверяешь?

— Хм… Леди, а ты, часом, не еврейка? Не то, чтобы я имел что-то против, но твоя манера вести диалог наводит на определенные мысли.

— Моя манера? — слегка растерянно переспросила она, — что ты имеешь в виду?

Я не успел ответить. Усталость последних дней: все эти обезьяньи упражнения, бомба, беготня по жаре и неожиданное превращение в подводника навалились вдруг, разом, и глубокий сон свалил меня, как упавший на голову кирпич… Я просто выключился, вслед за голубыми огоньками. «Не кантовать. При пожаре выносить первым».

Аденский залив.

Где-то… Локатор весьма неуверен.

… - Это он. Мы его нашли!

— Основания?

— Да ЦББ нянчится с ним, как с яйцом Фаберже: отдельный канал связи, да еще вдобавок через их главный компьютер. Думаешь, они стали бы танцевать контраданс с приседансом ради рядового агента? Зуб даю, новый, только что имплантированный — этот парень наша будущая типа очень серьезная проблема.

— Типа? А на самом деле?

— Если грохнем его сейчас, это будет их проблема. Черт! Заставил он нас побегать. Сначала взорвал свою тачку с маячком и пропал посреди Европы, как урожай в закромах родины, потом дареные часы потерял.

— А где он сейчас?

— Почти рядом с моей группой. Форсирует Суэцкий канал по-пластунски, под брюхом сухогруза.

— И что делает?

— Судя по приборам — спит. Долбануть его чем-нибудь тяжелым? У меня тут неплохой набор.

— Пока не знаю. Не уверен… Я бы для начала с ним побеседовал.

— Тогда прикрой. Операция будет горячей, его пасут.

— Не беспокойся. Прикрою. Заодно и хваленый «щит» в деле попробуем.

…Что такое «не везет» и как с этим бороться? Никогда не числил себя Спинозой, но на этот вопрос ответ у меня был, по крайней мере, сейчас. «Не везет» означало, что Мария Павловна, наша «русалка» могла проверить сочинение на тему «Как я провел выходные» сто раз, с этих самых прошлых выходных. Но она дотянула как раз до следующих. А мы с приятелями могли уже сто раз собраться и сходить в тайгу на поиски упавшего метеорита до этих каникул. А могли подождать до весны или даже до лета. Тем более, что, по слухам, упал он лет тридцать назад, и с тех пор так там и валялся. Так что ничего страшного, если повалялся бы еще немного, дырку бы не пролежал. Но метеорит и сочинения сошлись в одной точке. В результате мама, бросив один единственный тяжелый взгляд, устало обронила:

— Иди в угол, — в воспитании мама предпочитала классику.

— И долго мне тут торчать? — на всякий случай уточнил я, привычно становясь носом к стенке.

— До скончания века! — мстительно отозвалась она. Моя двойка испортила ей праздник.

— Хорошо, — спорить я не стал. Судя по большим часам, висевшим в гостиной, до скончания века оставалось меньше часа, было бы из-за чего хипешить. А вот несостоявшейся экспедиции жаль было до слез.

— Мам, — позвал я.

— Что? — сухо спросила она, демонстративно не глядя в мою сторону.

— Мама, мне ведь просто не повезло. Русский язык я хорошо знаю. Все правила.

Мама продолжала аккуратными кубиками нарезать вареную картошку для салата, спина ее выражала максимальную степень недоверия.

— Мам, ну а давай сыграем, а?

— Сыграем? — нож в ее руке продолжал ровные, выверенные движения, голос прозвучал скептически. Но она отозвалась! Уже хорошо. Я осторожно добавил:

— Если выиграю — отменяешь наказание и отпускаешь меня с ребятами в лес на лыжах…

— И думать забудь, — фыркнула она,