Укрепрайон «Рублевка»

– Нет, это все еще я, господин президент, – стушевался референт. – А на проводе по телефону Машкова отвечает главврач Леонид Михайлович Табачников. Он ни в какую не хочет передать трубку больному.

– Ладно, давайте главврача. – Президент вспомнил, как не так давно уже говорил с этим доктором и как раз по поводу Машкова. – Леонид Михайлович? Здравствуйте. – Он старался выбрать корректный тон, чтобы не вызвать у доктора излишнего замешательства. – Что же у вас так плохо лечат больных? Опять Машков попал в ваши руки? Или ваша больница таким способом пополняет за счет Администрации президента свои доходы?

– Насчет доходов я бы не торопился с выводами, господин президент. Администрация так и не заплатила за прошлое, – категорично сказал доктор. – Теперь по части лечения. Это вы виноваты, что больной не долечился. Как узнал, что вы отдыхаете в его вотчине, сорвался как угорелый. Я не мог его удержать. И вот результат – рецидив болезни...

– Это серьезно?

– Рецидив – это всегда серьезно, – нравоучительно, будто президент был у него на приеме, сказал Табачников.

– Я прошу вас, доктор, передайте ему телефон.

– Не могу этого сделать даже при всем уважении к вам. Я конфисковал аппарат, потому что больному противопоказано любое волнение. И вот теперь по совместительству работаю еще и его секретарем.

– Тогда хотя бы передайте на словах, что пусть поправляется и что он мне срочно нужен. – Президент удивлялся самому себе. Он давно отвык, чтобы не выполняли его просьбы, но промолчал. Прежде чем попрощаться и положить трубку, какая-то сила заставила его спросить доктора: – Что вы посоветуете, если такое ощущение, будто потолок валится и кружится?

– Так валится или кружится? – Голос Табачникова сразу стал деловым.

– Когда глаза открыты, то вроде валится. А стоит закрыть – кружится. Это серьезно?

– Не думаю, господин президент, но тем не менее дам вам два совета. Один медицинский, а другой, можно сказать, из собственного опыта, житейский. – На другом конце провода Табачникову почудилось некоторое замешательство, но он продолжил: – Меньше старайтесь отдыхать на юге, тем более летом. Даже если вам говорят про горный климат и так далее. Длительное пребывание в горах вам вообще противопоказано. И еще, больше наслаждайтесь жизнью. Тогда потолок перестанет падать. А вообще проверьтесь. Может, сейчас у вас гипертонический криз. В вашем, так сказать, переходном возрасте это достаточно опасно. Если что – звоните.

Опустив трубку на рычаг, президент внезапно почувствовал резкую боль в затылке. Он стал усиленно массировать его ладонью. Что, если и вправду криз? Нервное напряжение, отдыхай не отдыхай, давало о себе знать. Причем в самое неподходящее время. Он снова нажал кнопку селектора.

– Пусть Крутов заходит. Ты в курсе событий на Рублевке? – с места в карьер спросил президент.

– Отчасти, – уклончиво ответил Илья Ильич. – Насколько я знаю, Шатунов глубже в этой теме. Он со мной не советовался, все больше с Кушаковым.

– Это как раз я знаю. Сам просил Кушакова помогать ему. Но не до такой же абсурдной ситуации?! – раздосадованно признался президент. – Дай человеку власть... – Он не сталь заканчивать фразу. Тем более что Крутов смотрел и слушал с таким неподдельным интересом, будто сейчас услышит самые важные слова в своей жизни.

Но так и не дождавшись президентского приговора, Илья Ильич, как бы рассуждая сам с собой, заметил:

– И после всего никакого результата. Хоть бы одна карантинная душа раскошелилась. Ни тебе молочных рек, ни кисельных берегов... Все стоит: ни жилья для военнослужащих, ни денег на здравоохранение... Кругом проколы...

«Умеет же Илюша подлить масла в огонь, а раны обильно сдобрить солью», – подумал президент.

– Допустим. В конце концов, деньги я и сам найду. Стоит обратиться к нашему бизнесу. Как ты говоришь, молочные реки потекут?

– Это не я говорю, это в сказке говорится.

– А ты мне тут сказки не рассказывай. Допустим, ты действительно не был посвящен в детали того, что происходит на Рублевке. Допустим, сколько ты хотел знать, столько и знал. Очень продуктивная позиция! – язвительно добавил президент. – Но закон? Не поверю, что без твоего ведома он пошел в Думу.

Крутов позволил себе сделать обидчивое лицо, хотя на самом деле ему было совершенно все равно. Главное, что все пока шло по сценарию. Прежде всего зафиксировал ситуацию с Гудиным. Хорошо «макнул» Шатунова. Надо еще с этой металлургической сделкой вырулить...

– Я же говорю, что перестарались. Вы сами знаете, как ваш любимый спикер во всем, что касается президента, старается предугадать его желания.

– А ты, можно подумать, не стараешься?

– Вы прекрасно знаете мою точку зрения по поводу олигархов, господин президент, – не стал обращать внимания на колкий выпад Крутов.

– Знаю. Собрать в резервацию, а собственность вернуть государству, – натянуто засмеялся глава государства. – Что, собственно, Шатунов и сотоварищи сделали.