Укрепрайон «Рублевка»

– Самым крупным экспериментом секретных советских вооружений был проект «Русский дятел» – это серия электромагнитных трансляций для воздействий на погоду, землетрясения и психику людей. Она была осуществлена при помощи передатчика некоего Теслы. Эти трансляции прервали тогда связь на всей планете в диапазоне от трех до тридцати мегагерц. Физической основой нелетального оружия служат электромагнитные поля – СВЧ, радиоволны, гамма-лучи, инфразвук, ультразвук, оптический и акустический лазер, аэрозоли, галлюциногенные добавки в питьевую воду... Есть также и аппаратура для дистанционного гипноза, зомбирования, воздействия на ауру человека, растений и микроорганизмов. Специальная техника гипноза и кодирования, нейролингвистического программирования, в том числе с помощью психотропных средств, позволяет внедрять в сознание человека как бы несколько различных личностей с различными воспоминаниями о собственном прошлом. Она используется для обработки исследователей и персонала секретных проектов, разведчиков, космонавтов и даже... киллеров. После выполнения заказных убийств такие киллеры нередко кончают жизнь самоубийством или попадают в автокатастрофы в результате нарушения ориентации и координации движений. Об этом сообщает в своих выводах один их самых эрудированных в СНГ специалистов по пси-оружию, секретным технологиям и тайным обществам некто Кандыба...

– Достаточно, Петр Никодимыч, – взмолился Демидов. – А то как на собственных поминках. Все понятно! Хорошо, что мы пока друг друга не поубивали!

– А вот посмотрите иллюстрации этих пси-генераторов! – не унимался генерал. Он разложил на столе распечатки, сделанные на цветном принтере.

– Черт возьми, я же видел такие штуковины, – удивился Удачин.

– И я видел, – поддержал его Тельцовский. – Эти монстры установлены на крышах пятнистых фургонов, которые уже как месяц барражируют по Рублевке.

– Что же получается? Эти люди в серебристых скафандрах не спасатели, а наши губители? – вставил веское слово народа Акимыч. – Даешь партизанскую войну! Даешь свободу!

В «Беседке» воцарилось уныние. Хотя каждый и думал о своем, волей-неволей вопрос для сильных мира сего оставался один.

– Что же делать? – наконец спросил Тельцовский, который не мог похвалиться отменным здоровьем.

А тут еще его напарник по бизнесу Львов, который, судя по каким-то нюансам, сложившимся у Тельцовского после общения с шефом, видимо, уже получил активную долю психотронного воздействия.

– Да, кстати, вы не в курсе, как там Львов? – спросил Духон. – По Рублевке циркулируют слухи о том, что он серьезно захворал.

– Когда я его видел на днях и даже приглашал на нашу встречу, впечатления очень уж больного человека он не производил, – заметил Тельцовский. – Другое дело письмо... Оно и вывело Марка из себя. Но вы же сами не хотели обсуждать эту тему.

– Всему свое время, – поспешил успокоить его Духон. – И до письма доберемся. Меня все-таки интересуют персоналии. Чтобы сделать некоторые выводы. На кого и как воздействуют эти самые психотронные импульсы. Вот почему я спросил о Львове.

– Насчет господина Львова информация неутешительная, – решил вставить слово доктор Табачников. – Моя коллега Марина Танкер в курсе дела. Сегодня утром, часов в одиннадцать, к ней прибегал личный телохранитель банкира и в панике рассказал, что шеф заперся в бронированном бункере и ни за что не хочет оттуда выходить. Вопит, мол, скорее пулю себе в лоб пустит, чем на провокацию поддастся. Охранник сказал, что слышал даже выстрелы.

– Не кажется ли вам, господа, – не обращая внимания на последнюю реплику, – что упоминание Львовым о провокации связано как раз с письмом, о котором вы упоминали? – спросил Духон. – Если так, то Львов скорее всего не болен, а испуган.

– Все равно партизанская война! – вновь потребовал Ордынский. – Глушить надо все эти пси...

– Подождите, – не выдержал Стрельцов, – тут вопрос более серьезный.

– Неужели, Вадим, вы тоже получили предложение поделиться? А вы, господа? – с хитрецой спросил Демидов.

Сидящие за столом олигархи все как один понуро кивнули.

– Итак, что же мы имеем в сухом остатке? – оживился долго молчавший Никелев. – Крупные собственники получили письменные послания от некоего «доброжелателя». В письмах содержится недвусмысленное предложение – поделиться своими личными сбережениями, а еще лучше – собственностью взамен на освобождение из зоны карантина. Правильно излагаю, господа?

– Более чем! – брякнул Ордынский, чьего мнения никто и не спрашивал. – Вы все боитесь называть вещи своими именами. А я не боюсь. Хотя и уверен, что «доброжелатель» – это наше дорогое правительство. Оно вдруг решило, как говорится, вас всех чуточку «подоить».

– Вот так, значит? А мы, граждане, при чем? – возмутился дед Иосиф, который демонстративно передвинул стул подальше от олигархов. – Я лично вообще подданный другого государства.