Укрепрайон «Рублевка»

Свободной рукой Кушаков машинально потянулся за водкой и разлил ее по рюмкам. Если было бы возможно вообразить совершенно фантастическую ситуацию, когда вместо застолья двое чиновников оказались среди демонстрантов и подслушали, что говорят в колоннах, кое-что их, возможно, даже и порадовало бы.

...Акимыч с дедом Иосифом гордо шли впереди авангардной колонны и несли транспарант. Если бы у каждого через плечо не висело ружье, им, возможно, было бы легче, чем сейчас. Но свою слабость они никому не демонстрировали.

– А твой-то побрезговал с нами в колонне идти, – подзадоривал Акимыч деда. – Внучок, поди, на «Мерседесе» на демонстрацию отправился. Или «жигуленка» одолжил?

– На нем. На вороненом своем. Так они все на машинах сзади нас тащатся. Я таких машин сроду не видывал, – громко удивлялся дед Иосиф.

– Вот тебе налицо классовый водораздел между нами. Одно слово – олигархи, – не успокаивался Акимыч. – У них, небось, и обуви такой нет, чтобы по асфальту несколько километров протопать. Подошвы до дырок протрутся. – Сам он вышагивал в костюме, но в сапогах.

– Да бросьте, молодые люди, сквалыжничать, – оборвал дискуссию едва поспевающий за ними генерал Ордынский.

На нем был обветшавший от времени мундир, но все еще в приличном состоянии. Дед Иосиф хотя и приехал из культурного города Кутаиси, в своей горской фетровой шапочке выглядел спустившимся с гор.

– Не понимаете вы ничего. – Ордынский продолжал воспитывать приятелей. – Олигархи таким образом выражают свой публичный протест. Да, они на машинах! Но они их заработали! Вспомните, на каких машинах по нашей с вами Рублевке разъезжают чиновники! Чем не парад?! Но их машины на наши с вами налоги приобретены. Как говорят по ящику – почувствуйте разницу. Вот ты, Акимыч, был согласен им такие машины покупать?

– Нет, не согласен, – уверенно ответил Акимыч.

– То-то и оно. Олигархи, как и мы, свободные люди. Понимаете, мужики? Вот взять тебя, Иосиф. Если бы твоего внука Михаила осудили за какой-нибудь допущенный им шахер-махер, он бы и сам уже на такой машине не выехал. Он в других местах наверняка уже был бы. А пока у тебя нет никаких оснований кого-либо осуждать.

– Никого я не осуждаю, – степенно возразил дед Иосиф. – Но ты, Петр Никодимыч, с примерами не обижай, пожалуйста. Как брата прошу, дорогой.

– Извини. Просто все вам разжевывать надо...

– Спроси, а что у них на транспарантах написано? – попросил Шатунов, вытирая рот салфеткой.

– Сделаем, хорошая мысль, – подхватил Кушаков и задал вопрос трубке. – Видимо, читают, изучают, – добавил он, как бы извиняясь, что на Рублевке тянут с ответом.

Наконец ему доложили:

– «С Днем Победы!» написано. И вот еще – «Долой красных комиссаров! Долой Гулькина!» Хорошо хоть, что критикуют на местном уровне.

– Приехали окончательно, – как собственный приговор, сказал Шатунов. – Нет, я не боюсь президента. Я готов взять ответственность на себя. Но что мы ему скажем? Продолжать сочинять про катастрофу? Валить на эпидемиологов?

– Стоять на своем. Да, катастрофа. Да, опасность заражения, эпидемии то есть. Вся проблема в том, что из зоны карантина после этого ультиматума нельзя выпускать ни единой души. Даже тех, кто примет наши условия и заплатит.

– К чему вы это клоните? Говорите яснее, – раздраженно спросил Шатунов.

– Мы включились в такую игру, в которой, сказав «а», надо говорить и «б». Вот к чему я клоню.

– Прошу еще яснее, Петр Семенович!

– Что вы так разнервничались, Сергей Васильевич? – Кушаков отлично понимал, что его собеседник загнан в угол. – Еще раз говорю, надо стоять на своем. Конечно, надо срочно убрать с Рублевки все остальные пси-генераторы. Доложить, что сами их демонтировали. Пусть доказывают потом, что генераторы там когда-нибудь были.

– И что дальше? – теряя терпение, спросил Шатунов.

– А дальше будем продолжать закручивать гайки другими методами.

– Например?

– Устроим рублевцам «ленинградскую блокаду»: скоро у них кроме денег в сейфах да кредитных карточек ничего не останется. А мы перестанем поставлять продукты, периодически будем отключать свет и подачу воды. Ну, естественно, в разумных пределах. Жертву надо душить до определенных пределов, ибо она может еще пригодиться.

– Ну вы и циник! Но ведь кроме олигархов там есть и коренное местное население. Они в чем виноваты?

– Да, и вот еще что, – невозмутимо продолжал Кушаков. – Необходимо начать новую атаку на наших подопечных.

– Какую еще новую атаку?

– Какую закон требует! Собственность забирать под свое управление. Впрочем, этим уже занимаются другие.

* * *

Комендант Гулькин всем своим проспиртованным нутром чуял, что на вверенной ему территории зреет революционная ситуация. Прошло уже три месяца со дня падения метеорита и объявления карантина, а он так и не уяснил, что же конкретно ему надлежало делать. Предписания из центра поступали редко и были невразумительными. Передавались они не в письменном виде, а устно – через приставленных к нему водителей-охранников.