Укрепрайон «Рублевка»

– Именно так. – Демидов с улыбкой до ушей сжал в железных объятиях земского старосту.

Багрянский терпеливо ждал своей очереди. Наконец Александр, с большим трудом вырвавшись из цепких клешней Даниила, повернулся к Багрянскому и троекратно расцеловал его бородатую физиономию.

– Значит, так! Бороду сбрить. Переодеться. Пару часов поспать, – распорядился он.

– Саша, не в той последовательности. Сначала душ, потом бритье, затем кофе, ну и так далее, – почесывая бороду, словно предвидя расставание с ней, ответил журналист.

– Тогда поехали сейчас прямо ко мне, – предложил Александр.

– Простите, друзья, но я бы хотел сразу поехать по другому адресу, – несколько конфузясь, сказал Демидов.

– Наслышаны, какой ты у нас крутой. Особенно с любимыми женщинами. Езжай. Только смотри, чтобы тебя не выперли.

– А ты знаешь, на чем мы прилетели? – похвастался Лев. – На Ан-2! Слышал о таком чуде техники?..

– Шутишь? Не хочешь ли ты сказать, что с Урала до Рублевки вы действительно летели на этой этажерке? – удивленно вскинув брови, спросил Духон. – Почему не вызвали через доктора мой самолет?

– Да как-то все спонтанно получилось, – ушел от многословных объяснений Багрянский.

– Если это правда, то ваша «Аннушка» наверняка может стать гвоздем нашей праздничной программы! – с восторгом воскликнул Духон, живо представив себе, какой ажиотаж вызовет у обитателей Рублевки неожиданное появление в самом эпицентре праздника винтокрылой машины, на которой с далекого Урала поспел к празднику бывший узник Рублевки и будущий политик Даниил Демидов.

– Саша, а на какое время намечено открытие? – деловито спросил Багрянский.

– На полдень.

– Значит, успею, – смачно зевнув, произнес Багрянский.

Тем же утром. 07.50

В эту ясную, только что закончившуюся ночь Катенька тоже не спала. Сама не понимая почему, она ждала чуда. В глубине души она очень надеялась, что ожидаемым чудом станет возвращение Даньки, но в то же время сознательно пыталась отогнать от себя думы о нем, словно боялась спугнуть неведомо откуда вспыхнувшую надежду на скорую встречу с любимым.

К восьми утра Демидов стоял у знакомых ворот усадьбы Ордынских. В руках Даниил держал огромный букет роскошных чайных роз, которые нахально срезал в оранжерее Духона. Осторожно, на цыпочках, он поднялся на второй этаж и подошел к знакомой двери. Учащенно дыша, довольно долго стоял подле нее, но наконец надавил на латунную ручку.

Рассыпав на белоснежных подушках свои длинные темно-каштановые волосы, Катенька спала с улыбкой младенца на устах. «Наверное, сладкие сны видит», – мелькнуло в голове Даниила. Словно зачарованный, он застыл у изголовья любимой, не в силах оторвать от нее глаз. Тут Катенька шевельнулась и, медленно открыв глаза, без тени испуга и удивления с нежной улыбкой посмотрела на Даниила.

– Я знала, что ты придешь, Данька. Я всю ночь чувствовала, что ты уже здесь, где-то рядом, – как-то по-домашнему спокойно произнесла Катенька, словно они расстались только вчера. – Ты ведь прилетел на том зеленом самолете с одним мотором? Правда?..

– Откуда ты знаешь? – опешил Демидов. Встав на колени, Даниил стал лихорадочно целовать ее руки.

– Это все он, – загадочно улыбаясь, ответила молодая женщина.

– Кто он? О ком ты говоришь?

– Наш сыночек, Никита. Это он посылает мне вещие сны. Я это ощущаю. – При этих словах ее мраморно-матовое лицо стало еще прекраснее.

«Почему Никитка?» – хотел спросить ее Даниил. Они же собирались назвать его Сашенькой. Но не стал этого делать. По крайней мере, сейчас.

– Господи, Катенька, милая, родная, единственная моя… – успел выдавить он и сгреб ее тело в свои объятия.

Тем же утром. 11.30

Выйдя из машины, Духон энергичным шагом направился к зданию теннисного центра. Не дожидаясь официального открытия праздника, разряженные, пестрые, бесшабашно веселые группы людей уже высыпали на улицы. Отовсюду неслась музыка, песни, частушки, переливы баяна и ритмичные аккорды гитар.

Главная магистраль Рублевки и особенно центр Жуковки представляли собой некую смесь ВДНХ лучших времен и Черкизовского рынка. По обочинам ровными рядами стояли украшенные осенними цветами белые шатры. Раскладные столики полнились аппетитными караваями хлеба, пирогами, горами яблок, ягод, овощей, солений и всяких других домашних яств. Воздух был насыщен аппетитным дымком жарящейся свинины, крольчатины, картошки с грибами.

Улицы были украшены разноцветными флажками, гирляндами и почему-то китайскими фонариками. Почти над каждым зданием развевался флаг Успенского земства, представлявший собой российский триколор с силуэтом карты окольцованной проволокой Рублевки.

Не обошлось, конечно, и без любимых чигоринских лозунгов типа:

Отделим Рублевку от рублевой зоны!

Ударим урожаем по тем, кого не уважаем!

Жить стало лучше, выпить стало больше!