Читаем Укрощение строптивой полностью

А я лет сто хочу прожить счастливо.


Гремио


С такой женой? Поверить очень трудно!

Но если это вам под силу — с богом,

Я помогу! Нет, вправду вы решили,

Синьор, венчаться с этой дикой кошкой?27


Петруччо


Да, так же твердо, как я жить решил.


Грумио


Решил ли он венчаться? Ну, еще бы!


Петруччо


Не для того ли я сюда приехал?

Да разве слух мой к шуму не привык?

Да разве не слыхал я львов рычанья?

Не слышал, как бушующее море

Бесилось, словно разъяренный вепрь?

На бранном поле пушек не слыхал я

Или с небесным громом не знаком?

В пылу сраженья я не слышал, что ли,

Сигналов боевых и ржанья коней? —

А мне твердят о женском языке!

Да он трещит едва ль не вдвое тише,

Чем на огне у фермера каштаны.

Пугайте им детей!


Грумио


Уж он не струсит!


Гремио


Послушайте, Гортензио!

Мне кажется, синьор явился кстати —

На счастье нам и самому себе.


Гортензиo


Я обещал, что мы участье примем,

Расходы оплатив по сватовству.


Гремио


Да, безусловно, только б он женился.


Грумио

(в сторону)

Хотел бы так в обеде быть уверен.


Входят Транио, богато одетый, и Бьонделло.


Транио


Храни вас бог, синьоры! Смею ль я

Спросить у вас, как лучше мне пройти

К любезному Баптисте Минола?


Бьонделло


Синьор имеет в виду того, у кого две красивые дочери.


Транио


Да, именно его.


Гремио


А не ее ль хотите видеть там?


Транио


Его, ее — какое дело вам?


Петруччо


Вас не строптивая пленить сумела?


Транио


Строптивых не люблю. — Идем, Бьонделло.


Люченцио

(в сторону)

Прекрасно, Транио.


Гортензиo


Синьор, минутку!

Вы свататься решили не на шутку?


Транио


А если да, кто будет оскорблен?


Гремио


Никто, коль тотчас уберетесь вон!


Транио


Но для меня, синьор, как и для вас,

Свободны улицы.


Гремио


Не в этот раз!


Транио


А по какой причине, объясните?


Гремио


По той причине, если знать хотите,

Что Бьянка выбрана синьором Гремио.


Гортензиo


И что ее избрал синьор Гортензио.


Транио


Спокойней, господа, ведь вы дворяне;

Благоволите выслушать меня.

Баптиста — благороднейший синьор,

И мой отец ему небезызвестен;

Была бы дочь его еще прекрасней,

Пленяя вдвое больше женихов, —

Я все равно б в числе их оказался.

Прекрасная Елена, дочка Леды,

До тысячи вздыхателей имела28

Так их у Бьянки может быть и больше

На одного. Вот я и стану им,

Будь сам Парис соперником моим.


Гремио


Ну, этот, кажется, нас всех обскачет.


Люченцио


Спокойствие! Окажется он клячей.


Петруччо


К чему слова вы тратите, Гортензио?


Гремио


Осмелюсь я спросить у вас, синьор,

Вы дочь Баптисты видели хоть раз?


Транио


Нет, мой синьор, но знаю, что их две.

Злым языком одна из них известна.

И славится вторая кротким нравом.


Петруччо


Стоп, стоп! Не трогать первую — моя!


Гремио


Оставьте этот подвиг Геркулесу:

Он потруднее дюжины других.


Петруччо


Синьор, могу сказать вам в утешенье:

Дочь младшую, к которой вы стремитесь,

Отец упрятал и не пустит к ней

Ни одного поклонника, покуда

Он старшей дочке мужа не найдет, —

Тогда меньшой он волю даст, не раньше.


Транио


Так, значит, вы тот самый человек,

Что всем, а в том числе и мне, поможет!

Клянусь, что если лед вы разобьете

И, подвиг совершив, добьетесь старшей,

Освободив для нас сестру меньшую, —

Счастливый обладатель юной Бьянки

Пред вами не останется в долгу.


Гортензиo


Прекрасно рассудили вы и здраво,

Но так как сами тоже влюблены,

То вам придется с нами наравне

Вознаградить синьора за услугу.


Транио


Я не замедлю с этим, для чего

Прошу под вечер всех ко мне собраться

И выпить за здоровье нашей милой.

Давайте поступать как адвокаты —

В делах браниться, пить же сообща.


Грумио и Бьонделло


Вот это предложенье! Ну, идем.


Гортензиo


Да, я не знаю предложенья лучше.

Ну что ж, добро пожаловать, Петруччо!


Уходят.

АКТ II

СЦЕНА 1


Падуя. Комната в доме Баптисты.

Входят Катарина и Бьянка.


Бьянка


Не издевайся надо мной, сестрица:

Ведь и сама себя ты унижаешь,

Меня в рабу пытаясь превратить.

Обидно мне! Я все наряды эти

Отдам тебе, лишь развяжи мне руки;

Да, все мои одежды, вплоть до юбки.

И все исполню, что ты ни прикажешь;

Мой долг святой — повиноваться старшим.


Катарина


Скажи сейчас же, кто из женихов

Тебе милей. Смотри не притворяйся!


Бьянка


Поверь, сестрица, среди всех мужчин

Мне ни один доныне не встречался,

Кому б я оказала предпочтенье.


Катарина


Лжешь, душечка! А это не Гортензио?


Бьянка


Тебе он нравится. Так я сама

Похлопочу, чтоб он тебе достался.


Катарина


А, значит, ты предпочитаешь деньги

И Гремио хотела бы в мужья?


Бьянка


Как! Ревновать меня ты можешь к Гремио?

Нет, шутишь ты — теперь я понимаю,

И ты шутила надо мной все время.

Сестрица Кет, ну развяжи мне руки.


Катарина


Шутила я? Тогда и это шутка?

(Бьет ее.)

Входит Баптиста.


Баптиста


Да что ж это такое? Ну и наглость! —

Ты, Бьянка, отойди. Бедняжка! Плачет!

Сядь вышивать, не связывайся с ней.

(Катарине.)

Стыдилась бы! Вот дьявольский характер!

Обидела сестру. А ведь она

Тебя не задевает: ты слыхала

От Бьянки хоть словечко поперек?


Катарина


Она меня своим молчаньем бесит!

Я этого не в силах перенесть!

(Бросается к Бьянке.)

Баптиста


В моем присутствии! — Ступай-ка, Бьянка.


Бьянка уходит.


Катарина


Меня вы не выносите, я знаю,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное