Укрощение тигра в Париже

— Хэппи Кристмас! — пожелал и я ему. Хотя, к сожалению, мы не верим ни в одного из существующих богов.

— Наташа в кабаре? — спросил он. Я кивнул.

Вначале он пожаловался мне:

— Ты помнишь, Эдвард, что вместе с Пьером-Франсуа и Филиппом мы работает над пробным «0» номером журнала?

Я помнил. Одно из парижских издательств решило создать молодежный журнал.

— Так вот. Главный редактор — Антуан, страшный мудак, парень моего возраста. Но он уже, этот салоп, главный редактор! — Тьерри вскочил и разгневанно пробежался несколько раз по периметру комнаты, каратируя, может быть, с тенью Антуана. Опять упал в кресло. — Он все время ко мне приебывается, этот салоп! Ему не нравится, видите ли, как я работаю. Не результат работы, заметь, но то, как я работаю. Ты знаешь, что я всегда опаздываю, Эдвард? — Я киваю головой. — Да, я опаздываю! — восклицает он патетически. — Но я все делаю не хуже других, в срок, и ты знаешь, Эдвард, что в своей области, как спортивный журналист, я очень хороший профессионал.

Да, я знаю, Тьерри — талантливый и храбрый журналист. Однажды, делая репортаж о боксе, он вышел на ринг и сумел продержаться целых три раунда против экс-чемпиона Франции. Журнал, для которого он делал репортаж, пустил фотографию схватки на разворот. Две недели мой друг гордо ходил с сине-желтым лицом.

— Эта сука мне постоянно выговаривает, Эдвард. Учит меня жить. Когда тебе выговаривает человек твоего возраста, это противно…

Тьерри двадцать пять, и ему еще противно, когда его поучает ровесник.

— Я говорю ему: «Пошел ты на хуй! Что ты ко мне приебываешься, Антуан?!. Я свою работу делаю? Для меня легче остаться позже на час, чем прийти в ебаные девять часов утра, ровно… Нет, не сработаться мне с Антуаном, придется искать другую работу. Я ненавижу ходить в офис…

Я стал у шкафа, скрестив руки на груди и улыбаясь. Тьерри напоминает мне меня самого. Я, правда, никогда не опаздывал, но моя независимость постоянно ставила меня в конфликтные ситуации.

— Посмотри на меня, Тьерри. Я — печальный отрицательный пример. Таких демонстрируют детям и говорят: «Если не будешь слушаться, станешь таким, как этот дядя». Жертва своей собственной самостоятельности.

Если ты не будешь подчиняться их требованиям, станешь таким, как я.

Тьерри расхохотался и поставил бокал с шампанским на пол:

— Хэй, ты не так плох, Эдвард!

— Я не утверждаю, что я плох. Но к моим сорока годам, что я имею, а, Тьерри? Ни страны, ни социального положения, ни денег, ни работы, ни детей, ни семьи… — перечислил я от шкафа.

— Перестань, — сказал он. — Ты писатель У тебя есть книги. Они публикуются. И ты пишешь новые. Это — главное. Я вот никак не могу собраться и начать серьезно писать. Это, наверное, потому, что я еще молодой, много соблазнов, всего хочется… Жить хочется…

Он опять вскочил и забегал по ливинг-рум:

— Куда мне теперь идти, Эдвард, я не знаю. Я не уживаюсь с ними…

Он не уживается, это историческая правда. Он работал и для «Актюэль», и для «Либерасьон», и для издательства «Отрэман», и для литературного агентства, для дюжины молодежных журналов, но даже малую долю конформизма он в себе не смог найти, чтобы стать уживчивым, более удобным для других. Он резок. Тьерри умеет обидеть человека легко и в лоб. Но мы с ним ладим. И Пьер-Франсуа, его неизменный партнер и самый близкий друг, с ним ладит. Вместе они пришли ко мне в январе 1981 года интервьюировать меня для «свободного радио». Это было еще при Жискаре, и «свободное» радио было запрещено…

— А Пьер-Франсуа? В каких он отношениях с Главным Антуаном?

— Ха, Пьер! — Тьерри вскидывает руки к небу, к потолку. — Пьеру легче. Он спокойнее меня, он умеет ладить с людьми, его любят. Ты же знаешь, Пьер у всех вызывает симпатию.

— Однако и он, как и ты, нигде подолгу не удерживается. Может быть, он уходит из чувства солидарности с тобой?

Тьерри опять обращается к небу за ответом и впрыгивает в кресло. Возможно, что я и прав, с Пьером они разделялись лишь иногда. Тьерри поставлял известному фотографу моделей — трансвестаев по 500 франков за штуку. Пьер однажды возвысился до звания главного редактора большого молодежного журнала. Сейчас у них плохой период. Тьерри ночует в шамбр де бонн в девятом аррондисманте, без туалета и телефона. Пьер живет в квартире приятеля Филиппа.

Наступила моя очередь жаловаться. Я рассказал ему о происшествии на рю де Розье:

— Несмотря на незначительность события, Тьерри, я чувствую себя униженным и жалею, что не подрался с типом в зеленом спортивном костюме. Нельзя позволять себя обижать.

— Нельзя, — согласился он. — Пей шампанское! Я много выпил у сестры. Я уже пьяный.