Укроти своих демонов (СИ)

— Я знаю, что у вас тут секретики женские, — сказал Ботан, ЧВЖТ тактично кашлянул, намекая на свой пол, — Но всё же. Ева меня достала! Она хочет, чтобы я её проводил! Я не хочу так рано переться в аэропорт просто, чтобы сказать ей «Asta la vista!».

Оливия подавилась йогуртом. Её поразила наглость, с которой Ева смела после всего, что между ними было просить Ботана о какой-то помощи, пускай и вот такой незначительной. Хотя Лив брала в расчет и тот факт, что Ева тяжелобольна, её вряд ли кто-то сейчас поддерживает ввиду последних новостей, все настроены против неё (не зря Александрова деактивировала все социальные сети, даже Инстаграм). Это был бы последний добрый жест в её адрес.

— Проводи ты её, хоспаде, раз сама добраться не может, — посмеялась Оливия, — я сомневаюсь, что она полезет целоваться, ей сейчас не до этого. Этим ты покажешь, что ты выше, чем она морально.

— Думаешь? — неуверенно спросил Ботан, выключая телефон и убирая его в карман штанов.

— Я бы поступила так на твоём месте, — ответила Лив, целясь йогуртом в мусорку. Она четко попала в яблочко, от чего радостно взвизгнула.

Раннее утро. Ева ехала на машине до аэропорта, держась крепко за руль, чтобы сосредоточиться только на вождении и не думать ни о чём. Нервы шалили конкретно. Звучала музыка из её плейлиста на «шаффле»².

И вдруг заиграла какая-то песня, которая была до боли знакома Еве. Каждая строчка. Каждый звук. Где она её могла слышать? При припеве девушку как током ударило. Она вспомнила.

«Are you thinking of me tonight?

I’ve been thinking ‘bout you since forever (forever)

Are you thinking of me tonight?

I’ve been thinking ‘bout the two of us together (together)»³

2013 год. Еве четырнадцать. Какая-то вписка, на которую её притащили подруги. Несколько взрослых парней. Ева не знает, что сегодня произойдет.

Именно под эту песню она впервые целовалась на коленках с двадцатиоднолетним парня, в которого была влюблена, и именно тогда произошел её первый раз… Она хотела доказать, что сможет. Вот только потом она жалела об этом…

Ботан решил послушать Оливию и поехать в Пулково, чтобы

раз и навсегда поставить точку в этом всём.

В аэропорту как и всегда было много народу, много иностранцев, приехавших поглядеть на достопримечательности Петербурга. Дети смотрели в окна, наблюдая за тем, как прилетают и улетают самолёты.

Ева сидела и ждала объявления регистрации. Она нервно крутила билеты в руках. Сегодня утром ей едва не сломали нос какие-то люди. Её машину чуть не сломали окончательно. Она еле уехала из страны, и даже сейчас она сидела в темных очках, как преступница. Хотя по факту, она же действительно совершила преступление в отношении Ботана…

Она неспроста захотела, чтобы в этот сложный перелёт, который многое изменит в её жизни отправил именно Ботан. Дело в том, что Ева начала ловить себя на мысли, что он становится ей чертовски важным. Она впервые в жизни стыдилась того, что кого-то использовала, поиграла чьими-то чувствами и поставила под угрозу чью-то жизнь. Рядом с ним она чувствовала себя как-то по-особенному легко, она думала о нём сутками, даже после тяжёлого расставания. Ева поняла, что впервые, по-настоящему… Влюбилась?..

Ботаник приехал поздно, он едва не опоздал. Он быстрым шагом направился к Еве, которую узнал со спины и хрипло сказал:

— Здравствуй.

Ева дёрнулась, и даже с каким-то испугом посмотрела на Ботана из-под своих очков.

— А, Влад, это ты. Напугал… — В голосе Евы больше не было того кокетства, которое было раньше, скорее неуверенность, — Ты всё-таки приехал… — она улыбнулась и отвела взгляд.

— Это последнее, что я сделаю в твой адрес, и то я делаю это только из уважения к человеку с смертельным диагнозом.

«Хотя, ты его сама заработала», — подумал Ботан, и это едва не слетело с его языка. Ева после прихода Ботана даже стала счастливее, плечи распрямились, взгляд стал не таким потухшим.

— Я понимаю, — ответила она, улыбаясь, как школьница, увидевшая «краша», — Я прям навсегда уезжаю, прикинь.

— То есть даже после лечения ты останешься в Женеве?

— Как же, — Ева сжала билет в ладони сильнее, — Меня здесь все ненавидят. Всем стало прекрасно известно, что было между нами с тобой, что я вытворяла, и теперь все против меня. Говорят, что из-за таких как я молодёжь и портится.

Ботан, хоть и был сильно жалостливым человеком, которому даже птичку было жалко, сейчас не испытывал ни капли сочувствия к Еве. Он просто с детства знал простую формулу жизни: всё возвращается бумерангом. Да, он иногда запаздывает, но всегда придёт на место назначения.

Бот просто промолчал.

— Спасибо за всё хорошее, что было. Хоть это и было твоей игрой, — съязвил Ботан. Ева поджала ярко-накрашенные губы. Даже сейчас Александрова не изменила себе и нанесла тонну макияжа на лицо. Она вовсе не собиралась выглядеть умирающей.

— Влад, а если ты видишь меня последний раз? — задала вопрос Ева и взглянула прямо в глаза Ботану.