Укротители непогоды (СИ)

— Пусть у меня язык отсохнет, если проговорюсь, — поклялась подружка номер один. — Тем более, слишком на досужий вымысел похоже.

— И я того же мнения, — согласилась неофитка. — Архимаг — и вдруг такое… К тому же, он ведь старый!

— Подумаешь. Госпожа Милена тоже не юная дева. Однако чудо как хороша.

— Так то хаоситы, у них все не по-человечьи. Да и хотела бы я взглянуть на того отважного, что с нею…

— Тихо! — прервала подругу ученица и огляделась. Я сделала вид, что увлечена книгой. — Про архимагов сплетничать не смей. Даже в мыслях.

— А разве мы сейчас не одного из них обсуждаем?

— То чужой. Как приехал, так и уедет. Лично я во все эти слухи не верю. Ни про комиссию, ни про даму сердца. Ни про неземную его красоту. А вот то, что за учеником приехал — походит на правду. И в то, что характером суров и с учениками своими крут — тоже поверить легко. Лучшие из наших ребят как зайцы трясутся. Говорят даже, одного своего подопечного насмерть замучил.

Это, конечно, ученица номер один сказала. Я покосилась в ее сторону. Сидит прямо, будто к спине швабра привязана. Узкие губы поджала. Тон менторский. Такие из всех версий обязательно самую скучную выберут. Зато я, наконец, поняла, кто являлся предметом сплетен.

На днях в Университет прибыл один из весьма почтенных архимагов стихийной школы. Занимается чем-то связанным с погодой, то ли предсказывает, то ли дождь вызывает. Говорят, редкий дар. А по мне — скучища смертная. Тем не менее, архимагов в мире немного, и визит любого из них — большая честь для Университета. О цели этого визита ученикам никто не рассказывает, а неофитам и подавно. Но, на мой взгляд, не стоит это событие того, чтобы все неделю на ушах стояли. Ну прочтет пару лекций. Выберет себе какого-нибудь бедолагу в ученики. Неофитов это не касается. Мы для таких, как он, козявки малые. Все, что от нас требуется — не путаться у высочайшей особы под ногами.

Подслушивать сразу стало неинтересно. И не надоело им об этом судачить? Допустим, ученицам и вправду заняться нечем. Но у неофитки экзамен завтра! Ей бы не болтать, а готовиться.

Кстати, ой. Кажется, я опять отвлеклась. Еще четверть часа пролетели, как не бывало.

Эх, ну почему замедлить ход времени под силу только опытным магам, убеленным сединами! Зачем это им, старикам? А мне бы ой как пригодилось, ведь столько всего нужно успеть, а времени вечно не хватает, будто крадет его кто.

Я вздохнула. Ладно. Будем считать, что с твердостью камней разобрались. Пора перейти к блеску и прозрачности. Звучит вдохновляюще. Все интересней и интересней учебник-то. Ну, за дело. Ночь впереди, успею худо-бедно вызубрить. Должна успеть. Не вылечу же я из Университета из-за каких-то там камней и металлов, в самом деле.

2

Вот оно и наступило, утро экзамена. Черти подземные, до чего вставать тяжело…

Надо было раньше лечь, все равно толком ничего не выучила. Хоть три часа поспала бы, все лучше, чем час с половиной.

— Сила амулета не только от силы мага и точности исполнения ритуала зависит, но и от магического потенциала взятого сырья, — поведал отвратительно бодрый голосок.

Ружена. Моя восхитительная соседка. Не понимаю, о чем думают коменданты, расселяя неофитов по комнатам. Наверняка хотели сделать мне подарок, только не знаю, за какие заслуги. А если мы стали соседками случайно, то это иначе как злой насмешкой судьбы не назовешь.

Мы познакомились еще в приюте. Причем с первых дней: она приехала накануне, и тут меня опередив. Ружена тоже была младшей дочерью дворянина, но на этом наше сходство заканчивалось.

Меня доставил в приют старый слуга, который был счастлив хоть на несколько дней вырваться из-под строгого надзора отцовского управляющего и на радостях напился по дороге так, что еле на ногах держался. Ее — кучер на карете c гербом, в сопровождении няньки, горничной и с целой горой чемоданов. Свита уехала, чемоданы остались, и всю неделю любимой темой разговоров младших воспитанниц было то, что в них лежало. Куклы Ружены. Украшения Ружены. А самое главное — умопомрачительные наряды. Сама Ружена, выросшая в роскоши, вещами не дорожила (тем более что в приюте разрешалось надевать что-то кроме формы лишь по праздникам, а украшения и вовсе никогда), и вскоре добрая часть ее багажа была раздарена. Ясное дело, подруг и обожательниц у этой девочки появилась целая толпа.

В свои без малого десять я была замкнутой, хмурой, колючей, как еж. Ненавидела приют и его порядки, невыносимо тосковала по дому, мечтала о побеге. Но уже тогда понимала, что дома никто не ждет, а больше бежать некуда. Не сказать, что другие девочки меня не любили. Просто предпочитали дружить с кем-нибудь поинтереснее. Так что в приятелях у меня был разве что Юго-Фехтовальщик, угрюмый старик, отвечавший за наше физическое развитие и пытавшийся обучить нас основам самозащиты. Среди воспитанниц считалось, что Юго — злой, а фехтование — больно и скучно. Мне одной оказались интересны его уроки: подраться я всегда была не промах, несмотря на благородное происхождение.