Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян

Казаки Игоря впечатлили – это были не те… ряженые с медалями «за возрождение снохачества» во всю грудь[45]. Эти были такие волчары, что отчётливо повеяло воспоминанием из детства – похожее было, когда к отцу приходили друзья-«афганцы». Сейчас вроде и сам вояка не из последних, а вот поди ж ты…

Пели, пили, танцевали – и постоянно прощупывали друг друга. Любое действие или фраза могли иметь двойное и тройное дно.

– А какого ты роду-племени? – достаточно грамотно вплёл вопрос один из хорунжих, обратившись к Игорю.

– Русского, – лениво ответил тот. Затем вспомнил бабушку-немку и добавил: – И немного немецкого.

Снова надоевшие переглядывания старпшны[46] – они явно строили насчёт него какие-то домыслы и замыслы. Пусть парень и не был детективом-любителем, но таких вот взглядов было слишком много, чтобы их игнорировать.

Офицеры в полку и не только, сам Салтыков, теперь вот казаки. Судя по всему, они уже как-то «определили» статус попаданца и, вполне возможно, – семью.

Экстремала иногда аж прорывает – настолько хочется в такие моменты подойти, взять «многозначительных» за грудки и спросить: «Да за кого же вы меня принимаете?!»

К превеликому своему сожалению, парень не то чтобы совсем не разбирался в истории… Попади он во времена Великой Отечественной – тут да… В эпоху Петра Первого? Похуже, но основные даты помнил. А вот дальше… До начала Крымской войны – сплошное «белое пятно», да и потом – не сказать, что великий знаток. Увы, но как раз по истории он получил тройку в аттестат, да и то, следовало признать, что большая часть его исторических знаний появилась не благодаря чтению книг.

Увлечение музыкой и знание основных композиторов, их произведений и в какое время, в каких государствах и при каких правителях они работали. Аналогично и с художниками… Более поздняя, современная история и вовсе – обрывки «срачей» на соответствующих форумах.

Наконец, когда ему надоели многозначительные взгляды и недомолвки, попаданец сделал решительный жест рукой от себя:

– Хватит играть словами. Хотите что-то сказать, говорите прямо – и не сегодня, сегодня мы пришли пить, петь и плясать.

Старшина, не сговариваясь, склонила головы, и парень потихонечку запел:

Выйду ночью в поле с конем,Ночкой темной тихо пойдем,Мы пойдем с конем по полю вдвоем,Мы пойдем с конем по полю вдвоем.Ночью в поле звезд благодать,В поле никого не видать,Только мы с конем по полю идем,

Только мы с конем по полю идем.Сяду я верхом на коня,Ты неси по полю меня,По бескрайнему полю моему,По бескрайнему полю моему…Дай-ка я пойду посмотрю,Где рождает поле зарю,Ай брусничный цвет, алый да рассвет,Али есть то место, али его нет.

Ай брусничный цвет, алый да рассвет,Али есть то место, али его нет…

Пели долго, и нельзя сказать, чтобы многие песни понравились Игорю. Пусть он и пробыл здесь достаточно долго, но некоторые вещи отказывался воспринимать в принципе.

Затем, когда обстановка стал слишком уж «минорной», Андрей вышел в круг и начал танцевать. Поскольку за его движениями была школа, то казаки оживились.

– Давай-давай, – орали они, хлопая в ладоши. Вскоре загудел барабан, послышались нежные звуки свирели – и между хозяевами и гостями развернулось соревнование – кто спляшет лучше.

– Емелька, давай-ка в круг, Пугачёв! – заорал немолодой есаул.

Выскочил молоденький, отчаянного вида казак и показал класс – уровень был бы хорош даже для двадцать первого века.

– Боярин, покажи им! – раздались крики улан, и Игорь не выдержал. Скинув мундир и перевязь с саблей, он вышел в круг и начал плясать русскую.

Глава четвёртая

– Простите, сержант, это вы написали песню «Выйду в поле с конём»? – обратился к Игорю подошедший молоденький семёновец, недавно прибывший в лагерь с компанией таких же новичков.

– Я, – невозмутимо ответил попаданец (он уже давно решил для себя проблему с авторскими правами – в свою пользу, разумеется), – с кем имею честь?

– Ох, простите, – засмущался парень, – Волков, Александр Иванович, капрал Семёновского полка.

– Тимохин, Семён Иванов, рядовой семёновского полка – представился второй.

– Алексев, Михаил Трофимов, рядовой семёновского полка.

Парни были как на подбор – рослые, белобрысые, румяные – типичнейшие русаки.

– Русин, Игорь Владимирович, – представился сержант.

– Мы знаем, – ляпнул Михаил и смутился, – извините.

– Бывает, – пожал плечами спортсмен.

– Может, без чинов? – предложил капрал-семёновец. Попаданец согласилс, и потекла неторопливая беседа ни о чём. Нет, это не было тратой времени или чем-то подобным – этикет…