Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян

Игорь только кивнул довольно: такие вот проверки он устраивал регулярно, и надо сказать, что они заметно подстёгивали сыновей.

– М-м… Кефалонию, Закинф, Левкаду… Арголиду тоже, – без тени сомнений сказал Святослав, – тогда Коринфский залив будет полностью наш.

Владения распределялись прежде всего стратегически – так, чтобы контролировать Грецию как на море, так и на суше.

– Ну а мне… – Богуслав с сомнением смотрит на карту, ведь ему предстоит унаследовать огромные территории Венедии, империи и Унии, так что эта возня. Но надо, ибо баланс… – Фессалию себе подберу, пожалуй, и хватит.

– Я вот думаю, – несколько смущённо сказал их отец, – а не выделить ли нам царство Марку Гарцу?

Сыновья задумались… Умелого легата, который стал командовать легионами после отставки Фёдора Головина, назначенного на этот пост скорее по мотивам политическим, они знали неплохо и ценили. Даже дружили с незаконнорожденным родичем, особенно Ярослав.

– Я за, – высказался младший, – заслужил, да и стимул-то какой для остальных!

– Фокиду, – без тени колебаний сказал соправитель, – если его потомки вдруг забузят, она всё равно между нашими землями зажата будет.

Фёдору Головину досталась Аркадия – весьма неплохое царство. Правда, у него не было выхода к морю, так что ему и его потомкам придётся вести себя с соседями в должной мере дипломатично…

Месинию после долгого колебания всё-таки решили отдать Бонапарту: пусть и не родич, но всем было ясно, кто будет новым командующим артиллерией, да и вообще – человеком он был крайне дельным. Мятеж и прочее? Нет, не боялись: основные владения рода Покора были на материке, и владения эти заметно превышали по богатству Месинию. Ну и… Игорь с Богуславом решил добавить «оживляжу» в будущую политическую жизнь Греции: не было никаких сомнений, что корсиканец потащит туда свою семью и что те займут все «вкусные» места, оттеснив местных. Соответственно, «точка напряжённости» там возникнет сама собой, и волей-неволей новой династии придётся особенно крепко держаться за Померанский дом…

Эпир получил Иван Головин, отличившийся не столько на поле сражения, сколько в снабжении и дипломатии. Остальные исторические греческие государства стали ещё более «историческими» и были поделены на микроскопические республики, княжества и герцогства. Выделялись они как бастардам Померанского дома, заслужившим право стать младшими ветвями и подчиняться в дальнейшем только королю Венедии, так и владельцам мелких германских княжеств. Местной греческой элите предоставили возможность «порезвиться», обменяв их микроскопические владения на земли в Германии.

Поскольку Рюген старался не играть с законом, то отбирать владения у таких вот микро-государей он не мог, если только те не становились на сторону противников. Терпеть же подобные вкрапления на своих землях он не хотел, так что решение было именно таким – обмен. В большинстве своём микро-государи весьма охотно меняли земли в Германии на земли в Греции: всё-таки территориально размен был удачным для них, пусть даже сами земли были расположены не столь выгодно.

Стратегические места вроде Крита, Кипра, Родоса и ряда других островов Венедия оставила за собой, острова эти стали её частью. Планировалось в дальнейшем начать выдавливание греческого населения и заселять острова славянами. План не столь уж и сложный: добрая половина Греции как раз и была славянами – кто-то из них жил здесь со времён доисторических, кого-то переселяли во времена Византии или Османской империи. В общем, реальная задача.

Останавливаться на достигнутом не стали: началась очень сложная, кропотливая работа по захвату некогда английских и французских колоний. Осторожная, потому что флот Венедии был не таким уж многочисленным, а английские и французские капитаны вовсю «шалили». Сейчас, в период смутного времени, многие из них увидели свой шанс. Для кого-то – хапнуть кусок пожирнее и забиться в провинции, изображая добропорядочного буржуа; для кого-то – основание собственного государства. И конечно же – поведение в стиле «всё пропало – гуляй, рванина – однова живём».

Европа ещё тлела, и пожар по-прежнему имел шансы на новое возгорание, поэтому много сил на захват колоний Игорь выделить не мог. Было принято непростое решение…

– Делиться придётся, – сообщил он на семейном совете, куда с недавних пор вошел и Трауб: его внук был помолвлен с одной из внучек императора.

– Колонии? – моментально понял Богуслав.

– Они самые, – вздохнул отец, – не потянем. Точнее – потянем, но тогда как испанцы будем – все более-менее толковые люди отхватили себе жирные владения в колониях, и работать в метрополии стало просто некому.

Помолчали…

– Не вижу особых проблем, – задумчиво сказал наследник, – пусть некоторые колонии продолжают формально принадлежать Голландии или той же Франции, но в последнем случае их нужно будет поделить между новыми-старыми государствами. Если контролировать торговые потоки будем именно мы, то ничего страшного. Не вся прибыль будет нам доставаться, так и хрен с ней – спокойствие не менее важно.

На том и порешили.