Улисс (часть 1, 2)

Блум (с улыбкой во взоре, в старой шляпчонке, за ленту которой заткнута глиняная трубочка, в запыленных башмаках, с красным узелком эмигранта, ведет на соломенной веревочке черную как мореный дуб свинью). Ну-к, надоть идти, хозяйка, не то, сдохни все козлы в Коннемаре, ужо мне выдубят шкуру. (Со слезою во взоре.) Все это безумие. Патриотизм, скорбь по умершим, музыка, будущее нации. Быть или не быть. Сон жизни подошел к концу. Окончи же его с миром. А они пускай живут дальше. (Смотрит печально вдаль.) Песенка моя спета. Одна небольшая порция мышьяку. Задернуть занавески. Письмо. А после этого лечь и обрести покой (Тихо вздыхает.) Довольно. Я прожил свое. Прощайте Прощайте.

Зоя (поправляя свою бархотку, равнодушно). Ты что, серьезно? Тогда пока. (Насмешливо.) Ты, видно, встал сегодня с левой ноги, а может, кончил слишком быстро со своей кралей. Я вас насквозь вижу.

Блум (с горечью). Мужчина и женщина, любовь, что это все? Бочка и затычка.

Зоя (вдруг рассердившись). Терпеть не могу этих вшивых ломак. Хоть и со шлюхой, а надо по-человечески.

Блум (с раскаянием). Правда, что-то я нелюбезен. Вы это необходимое зло. Так ты откуда? Из Лондона?

Зоя (словоохотливо). Из Свиндона, где свинки на органах играют. Вообще-то я из Йоркшира, то есть там родилась. (Отводит его руку, нащупывающую ее сосок.) Слушай, Томми-мышонок. Брось-ка это да займись чем похуже. У тебя есть с собой на короткий заход? Десять шиллингов?

Блум (улыбаясь, кивает медленно). Больше, моя гурия, больше.

Зоя. За больше любовь подольше. (Ласково похлопывает его бархатными лапками.) Ну как, пошли, поглядишь новую пианолу у нас в салоне? Я уж для тебя расстараюсь.

Блум (в нерешительности почесывая затылок с беспрецедентным изумлением уличного разносчика, внезапно оценившего изысканную симметрию ее сочных груш). Кой-кто смертельно бы ревновал, узнай она только. Чудище с зелеными глазами. (Серьезно.) Ты же знаешь, как это трудно, что тебе объяснять.

Зоя (она польщена). О том сердце не болит, чего глаз не видит. (Поглаживает его.) Ну, пойдем, пойдем.

Блум. Смеющаяся чаровница! Рука, что качает колыбель.

Зоя. Детка!

Блум (в рейтузиках и пальтишке, большеголовый, с шапкой темных волос, раскрыв широко глаза, зачарованно смотрит на ее переливчатую юбку, пухлым пальчиком считает пряжки на ней и лепечет, высовывая мокрый язычок). Лаз ва тли - тли тла тлаз.

Пряжки. Любит. Не любит. Любит.

Зоя. Молчание знак согласия. (Маленькие растопыренные коготки завладевают его рукой, указательный палец чертит на его ладони условный знак тайного наставника, влекущий к неотвратимому.) Руки горячие значит глотка замерзла.

Он колеблется, одолеваемый музыкой, запахами, соблазнами. Она ведет его за собой к ступеням, манит запахом подмышек, порочностью подведенных глаз, шуршаньем юбки, в змеистых складках которой таится едкий звериный дух всех самцов, обладавших ею.

Самцы (разя серной вонью похоти и навоза, с утробным ревом встают на дыбы в стойлах, мотают ошалелыми головами). Харрош!

Зоя и Блум подходят к дверям, у которых сидят две сестры-проститутки. Они с любопытством разглядывают его из-под нарисованных бровей, улыбаются в ответ на торопливый поклон. Он нечаянно спотыкается.

Зоя (вовремя подхватив его проворной рукой). Гоп-ля! Наверх не падать.

Блум. Праведник упадет семь раз. (На пороге останавливается, пропускает ее.) По правилам, после вас.

Зоя. Сначала дама, потом кавалер.