Улица одностороннего движения

Пит Инис закрыл глаза. Соседа - большого, грузного мужчину - зовут Фил Терранс. И Фил Терранс вовсе не лысый. Он славный малый и очень счастлив в семейной жизни. Никогда Пит не говорил и не думал, будто между Филом и Мэри что-то есть, ему такое и в голову не приходило. НИКОГДА! Он же отлично знает, что к таким рослым, шумным, жизнерадостным парням ее ничуть не тянет. И потом, Мэри не из тех женщин, которые заводят любовников: после двенадцати лет совместной жизни ему все еще приходилось прибегать ко всяким уловкам, чтобы побороть ее холодность, а в последнее время между ними просто выросла стена, никакой близости не осталось и в помине. Конечно, сейчас судьба вновь высекла из их сердец искру и можно надеяться на лучшее: если бы он и правда заподозрил ее в легкомыслии, можно бы также предположить, что кто-то изрядно потрудился и вдохнул в нее жизнь. Но он ничего подобного не подозревал и уж, во всяком случае, ничего подобного ей не говорил. Ну, ладно. Со временем все выяснится.

- Каким портретом ты в меня швырнула? - осторожно спросил Пит.

- Ах ты! - Мэри наклонилась и поцеловала его. - Притворяешься, что все позабыл? Ты мой милый! Но не надо. Давай честно признаемся: что было, то было, а потом уж все забудем. Ну вот: прости меня.

- И ты меня прости, - сказал Пит.

Придется выбирать окольные пути, так будет вернее.

- Хорошо, что ты в меня не попала, - сказал он.

- Ну... - она смущенно улыбнулась. - Вообще-то я и не хотела в тебя попасть. Но, конечно, пианино он изуродовал.

Пианино...

Но у него нет никакого пианино! Они собирались купить инструмент для Пита младшего, но ведь еще не купили.

Это уже слишком.

- Какое пианино? - сказал он и приподнялся, несмотря на боль. - У нас нет пианино. Мэри, какого черта, что происходит? Я не помню, чтобы ты бросала в меня каким-то портретом. Не помню никакой ссоры. Фил Терранс вовсе не лысый. Я никогда и не думал, что ты с ним флиртуешь. Что же это творится?

Доктор сказал:

- Возможно, это временное явление, мистер Инис. Потеря памяти, вызванная шоком.

- Доктор, я не потерял память, - терпеливо ответил Пит. Я все отлично помню до самой последней минуты перед аварией.

- Да вы не беспокойтесь, - улыбнулся доктор. - Это не совсем потеря памяти. Просто вы кое-что позабыли, а кое-что немножко перепутали.

- Черта с два, - сказал Пит.

- Ведь вы не можете этого знать, мистер Инис. Сами вы не можете осознать, что в ваших представлениях что-то перепуталось. Даже если бы у вас перед глазами мелькали розовые драконы, они тоже казались бы вам настоящими. Но... что ж, в конце концов... Вот вы, например, описали мне какой-то другой телефонный аппарат. Что я могу вам сказать, мистер Инис? Мне пятьдесят семь лет. И за всю мою жизнь телефонные диски не изменились - всегда были точно такими. По-моему, они такие всюду в Соединенных Штатах, а возможно, и во всем мире.

- Нет, не такие.

Доктор вздохнул.

- Вы просто еще не оправились от шока, вот и все. Пожалуй, вам бы полезно побеседовать с кем-нибудь из наших психиатров...

- Незачем.

- Я уже взял на себя смелость пригласить его

- Я не желаю его видеть, - сухо сказал Пит.

- Напрасно.

- Я в здравом уме. Я так же нормален, как и вы.

- Не сомневаюсь. Но он как специалист лучше сумеет доказать вам, что явления, которые кажутся вам несомненными или, напротив, сомнительными, попросту таковы, каковы они есть, и так их и надо приниматьименно потому, что вы в здравом уме.

Пит протянул руку к телефону. Машинально, не думая, он стал набирать номер. Да он и не мог бы разобраться в этой нумерации, если бы думал. Привычным движением, словно и не было незнакомых обозначений на диске, он набрал номер своей конторы.

- Да? - отозвался голос в трубке.

- Рейли, Форсайт и Спраг? - спросил Пит.

Ответили не сразу:

- Извини, друг, не туда попал.

Пит попробовал еще раз, пальцы сами привычно поворачивали диск. На этот раз он набрал номер квартиры матери в Бронксе.

- Мама?

- Никаких мам тут нет, - ответил мужской голос. Пит бросил трубку на рычаг с такой силой, что телефон звякнул. Потом откинулся на подушки и закрыл глаза.

Мэри опять тихонько плакала.

- Пит, милый... - сказала она.

Пит стиснул зубы.

- Ты выздоровеешь...

- Я ЗДОРОВ!

А ВЕСЬ МИР БОЛЕН.

- Конечно, вы здоровы, - сказал психиатр. - Вы не сумасшедший.

- Не говорите со мной, как с ребенком, доктор, - сказал Пит. - Я проходил в колледже курс психиатрии. И я вовсе не беспокотась, что я сумасшедший. Ничуть не хуже вас могу описать состояние, в котором я, по-вашему, нахожусь. Но я отнюдь не в том состоянии.

- Значит, вы не обратили внимания на очень важный раздел в вашем курсе психиатрии, - возразил психиатр. - Труднее всего для человека, даже очень опытного, лечить самого себя. Вам бы следовало знать, что от того, кто подвержен иллюзиям, галлюцинациям или фантазиям, нельзя ожидать, чтобы он...

- Так, значит, я...

- ... трезво оценивал, что с ним происходит...

- Я не в состоянии объективно оценить реальность, - устало сказал Пит.

- ... и он нуждается в посторонней помощи, понимаете?

Психиатр указал на телефон, как сделал до него врач.