Улица Полумесяца

– Ну, хлиенты-то его вечно рядились по-дурацки, – запальчиво откликнулась Геддс, – а сам ён – ни в жисть не согласился б! Весьма, понимаете, благоразумный жельтмен, пусть и обслуживал тех, у кого с кумполом натурально не всё ладится.

Вероятно, она многого не знала о жизни мистера Кэткарта, но Томас воздержался высказывать ей свое мнение.

– А может, у него имеется лодка, скажем, на причале за садом? – спросил он вместо этого.

– Ой, не знаю… – Служанка страдальчески сморщилась. – Вы уж разок сказывали про лодку… Шо ли, в ей-то вы его и обнаружили, верно?

– Да, верно. А вчера вы наводили здесь порядок?

– И наводить-то особливо не пришлось. Так, обычная уборка… Ну, малость постирала. Как обычно… токмо вот в кровати никто не спал; оно показалось мне странно, хотя такое и раньше бывало.

Женщина поджала губы. Питт прочел в ее глазах неодобрение.

– Значит, иногда он не ночевал дома? Возможно, оставался у любовницы? А не припомните, есть ли у него что-нибудь зеленое из одежды? – Томас намеренно не уточнил, какую одежду имеет в виду.

– Ну, мне так даже смешно, ежели вы удумаете, что она могла прикончить его, – сердито буркнула миссис Геддс. – Не то штобы я одобряла их отношения – да уж, не одобряла! Но она исчо ничо собе дамочка, могло быть и хужее. Не жадная и не вульгарная, ежели вы понимаете, о чем я сказываю.

– Вам известно, как ее зовут?

– Ну, по мне так, может, и она вам чем и подмогнет. Кличут ее Лили, Лили Мондрелл. Не спрошайте меня, однако, как она пишется, все одно не знаю.

– А где я могу найти мисс Мондрелл? – спросил полицейский.

– Проживает она за мостом, в Челси. Сдается мине, у него где-то прописан ейный адресок.

– Давайте мы с вами пройдем по всему дому, и вы сообщите мне, если увидите что-то необычное, – предложил суперинтендант.

– Уж и не знаю, шо вам надоть найтить, – горестно произнесла служанка, смахнув слезу.

Казалось, что осознание смерти Кэткарта вдруг обрушилось на нее всей тяжестью утраты, с пониманием того, что полицейские теперь будут шастать по всему его дому, будто он уже никому не принадлежит. Будут везде совать свой нос, рыться в разных вещах, в его отсутствие и не спрашивая разрешения.

– Ежели и было чевой-то странное, дык я уж енто заметила б, – добавила она, шмыгнув носом.

– Но раньше вы не обращали особого внимания, – успокоил ее Томас. – Давайте осмотрим нижний этаж, а потом поднимемся наверх.

– Зазря токмо стратите время, – обиженно возразила Геддс. – Поспрошали б лучше в округе! – И она с суровым видом мотнула головой в сторону, воображая где-то за воротами неведомого погубителя. – Там-то вы вернее отыщете следы убивцев.

Тем не менее она направилась в следующую комнату, и Питт последовал за нею.

Дом отличался соразмерностью пропорций и экзотической обстановкой: похоже, Кэткарт подбирал драпировки и украшения, имея в виду возможные запросы клиентов. В целом, однако, создавалось очень цельное и приятное впечатление. Удлиненный, изящный силуэт египетской кошки контрастировал с богато украшенной золотом русской иконой, написанной в красно-черных тонах.

На лестничной площадке верхнего этажа висела картина одного из малоизвестных прерафаэлитов, изображавшая бодрствующего у алтаря рыцаря, и наивность ее стиля странно подчеркивалась обрамлением из мечевидных листьев. Во всем здесь ярко проявлялась индивидуальность владельца, и у Томаса появилось отчетливое представление о его личности, вкусах, мечтах и идеалах и, возможно, даже о той жизни, что сформировала их. И, как ни странно, осознание утраты стало более ощутимым, чем когда полицейский осматривал покойного в лодке, прибившейся к лестнице Лошадиной переправы, или потом в морге, когда его больше интересовали проблемы опознания и состояние миссис Геддс.

Служанка провела его по всем комнатам, и каждая выглядела безупречно. Все стояло на своих местах; не обнаружилось ни пострадавших столов или стульев, ни помятых подушек, ни порванных портьер. Всюду царила чистота. Невозможно было поверить, что тут проводилась костюмированная вечеринка, где кто-то из мужчин мог бы экстравагантно вырядиться в дамское зеленое платье, и уж точно нигде не было никаких следов яростной драки, во время которой нечаянно убили хозяина.

Напоследок Томас и миссис Геддс поднялись на самый верх и с узкой лестничной площадки попали в просторную комнату, занимавшую целый этаж, с большими окнами и застекленной крышей, создававшими великолепное освещение. Сразу стало понятно, что здесь находилась студия, где Кэткарт обычно делал свои фотографии. Задняя половина комнаты представляла собой изящно обставленную гостиную с окном, выходящим на реку, так что сидевшему там человеку могло показаться, что перед ним нет ничего, кроме неба. Другая же половина напоминала скорее склад, на первый взгляд вместивший в себя странный набор совершенно не сочетаемых предметов.

– Я редко подымалась сюда, – тихо заметила миссис Геддс. – Просто подметала пол, когда ён просил. Поддерживала, значицца, чистоту. Но ничо, упаси боже, не трогала.