Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

О масштабах деятельности «Огниска» можно судить, в частности, по его денежному обороту. Так, годовой оборот за 1914 г. составил 16 662 руб. 03 коп., долг в Торговом банке за год уменьшился на 1850 руб. и на 12 сентября равнялся 1200 руб.

Как отмечает исследователь: «„Огниско“ был площадкой, доступной для разных польских обществ, и его адрес — Троицкая ул., 13 — встречается в объявлениях многих из них. Здесь проходили заседания правлений, общие собрания, вечера и другие мероприятия».

Наиболее частыми «гостями» «Огниска» были Союз польских врачей и естествоиспытателей, Общество охраны исторических памятников, объединение «Спуйня» и др. Хотя коллективное членство не предусматривалось, на практике польские организации Петербурга рассматривали «Огниско» как свой общий Дом. Это восприятие «Огниско» отражалось и в самом известном столичном справочнике — в адресно-справочной книге «Весь Петербург», где «Дом Польский — Огниско» помещался не в разделе «Общества», а под рубрикой «Общественные собрания».

Для чтения докладов в «Огниско» приглашались известные ученые, яркие публицисты, а иногда и модные персонажи общественной жизни. Доклады на собраниях и заседаниях отдельных обществ предназначались в основном для их членов, но в «Огниске» читались и доклады, которые можно назвать общими, — для всех членов, гостей и посетителей Дома. Лекции — платные, но зал был переполнен. Лекции в основном посвящались проблемам психологии и сознания, как индивидуального, так и общественного…

Единственным видом самодеятельного творчества, постоянно культивируемым в «Огниске», Т.М. Смирнова называет театр: «При „Огниске“ действовало Объединение любителей сцены (Zrzeszenie Milosnikow Sceny), называемое также Драматическим обществом. Среди его членов был собственный драматург — Зигмунт Пшибыльский, пьесу которого „Анткова свадьба“ ставили и в „Огниске“, и в других польских драматических коллективах».

«В „Огниске“, — пишет автор цитируемой монографии, — устраивались художественные выставки польских мастеров. В мае 1914 г. открылась выставка картин варшавского художественного салона „Искусство“ с произведениями „наших перворазрядных художников“. Газета Dziennik Petersburski поместила отзыв о выставке, на которой были представлены проф. Аксентович из Кракова (пастельные „головки“), Аугустинович — мастер акварели, „наш первый баталист“ Войцех Коссак, Яцек Мальчевский — мастер символов и лучший колорист, проф. Альфред Веруш-Ковальский, Леон Вычулковский, Жмурко, Альхимович, „маэстро европейской известности“ Ян Матейко и др.».

Самой яркой стороной деятельности «Огниска», по мнению исследователя, — это концерты: «Они проводились часто и всегда пользовались успехом — ведь их участники были известные, а иногда и знаменитые польские музыканты, певцы, актеры. Концерты также входили в программу торжественных мероприятий и праздников, иногда совмещались с проведением вечеров отдыха, доход обычно направлялся в пользу какой-либо благотворительной организации. Организатором концертной работы была живущая в Петербурге пианистка Люцина Робовская, она и сама принимала участие в концертах».

Заметными событиями в жизни петербургской Полонии и деятельности «Огниска», отмечает Т.М. Смирнова, были коллективные празднования Нового года и зимние балы: «В феврале 1914 г. в „Огниске“ последовательно состоялись три бала: „Бал Мимозы“, „Редута в оранжевых тонах“ и традиционный и самый популярный „Белый Бал“. Каждый был тематически обусловлен, от темы зависел характер костюмов, о лучших нарядах затем упоминали в прессе. Например, „Редута“, то есть бал-маскарад, была посвящена танго, посетители были в „странных костюмах, желая своего и чужого удовольствия“, многие были в масках. На балах играл оркестр, специальные распорядители руководили танцами, в которых участвовало до 60 пар. Обязательно исполнялись разные мазурки — „простая“ и „сложная“ (последняя с замысловатыми котильонными фигурами). Несколько дам исполняли обязанности хозяек (цветочный киоск, крюшон, распорядительницы в зале). Быть в числе распорядителей и хозяек считалось почетной, хотя и нелегкой обязанностью, их всех обязательно поименно называли в газетных откликах на мероприятие.

Во время войны деятельность „Огниска“ расширилась в связи с ростом польской колонии, возникновением новых задач, вызванных необходимостью помощи беженцам и раненым, появлением новых польских организаций, наконец, общественным подъемом после Февральской революции.

Деятельность „Огниско“ в доме на Троицкой ул., 13, указывает исследователь, продолжалась до 1918 г. 5 мая 1918 г. Польским отделом Комиссариата по национальным делам был открыт Польский Народный дом на Моховой ул., 34, ставший фактически преемником прежнего Польского дома — „Огниско“»[612].