Улица с односторонним движением

СТЕРЕОСКОП. – Рига. Ежедневный рынок, плотно застроенный город с низкими деревянными лачугами на моле (широкой, грязной, каменной насыпи без пакгаузов) тянется вдоль Даугавы. Маленькие пароходы, у которых труба часто едва видна из-за причала, пришвартовались около чернеющего города гномов. (Более крупные корабли пристают ниже течения Даугавы.) Грунтовка – это грязные доски, на которых, сверкая в холодном воздухе, расплываются скудные краски. Кое-где на углах, рядом с бараками для рыбы, мяса, сапог и одежды, стоят весь год мещанки с цветными бумажными розгами, которые на западе появляются только в канун Рождества. Пожурить любящим голосом – вот назначение этих розог. За несколько сантимов – разноцветные пучки веток для наказания. В конце мола за деревянной оградой, всего в тридцати шагах от воды громоздится красно-белыми горками яблочный рынок. Выставленные на продажу яблоки лежат в соломе, а проданные – без соломы в корзинах домохозяек. Сзади возвышается церковь темно-красного цвета, которая на холодном ноябрьском воздухе не сравнится с печеными яблоками. – Несколько лавок для моряков находятся в маленьких домиках недалеко от мола. На них нарисованы корабельные снасти. Повсюду вывески и стены домов, разукрашенные изображениями товаров. У одного магазина в городе на неоштукатуренной кирпичной стене изображены чемоданы и ремни намного больше натуральной величины. Низкий угловой дом с лавкой для корсетов и дамских шляп разукрашен сияющими дамскими лицами и строгими бюстье на охристо-желтом фоне. В углу перед ним стоит фонарь, на стеклах которого изображено что-то похожее. Все вместе напоминает фасад какого-то фантастического борделя. На серой стене другого дома, тоже недалеко от гавани, пластично, в черно-серой гамме – мешки с сахаром и уголь. Где-то в другом месте из рога изобилия дождем льются ботинки. Товары из железа – молотки, шестеренки, щипцы и крошечные винтики – детально прорисованы на вывеске, которая выглядит как картинка из стареньких детских книг-раскрасок. Город изобилует такими рисунками – словно его достали из выдвижных ящиков. Но среди них выступает много высоких, похожих на крепости и до смерти печальных зданий, воскрешающих в памяти все ужасы царизма.