УЛЬМ – 43

Он замолчал и пристально посмотрел на Козырева.

– Тебе не кажется это странным?

Внутри Козырева все оцепенело. Сердце почему-то застучало в голове, покинув свое привычное место. Он хотел что-то ответить, но понял, что не может сделать этого, язык отказался повиноваться ему. Он сидел и молчал, мысленно представляя, как его выведут к ельнику и выстрел в затылок оборвет его жизненный путь. Назаров, похоже, понял его состояние. Он ухмыльнулся и эта ухмылка, словно вернула Козырева к жизни.

– За что? Я не враг народа…., – прохрипел он. – Я отлично тебя понимаю, Назаров, что сейчас такое время, когда можно делать то, что нельзя было делать раньше. Но, я действительно не враг. Меня сильно контузило, я был долго без сознания и поэтому мог что-то спутать.

– Ты знаешь, Козырев, меня сейчас осенила мысль, которая может спасти тебя от ямы. Это, наверное, единственное, что я могу сделать для тебя.

В этот момент он готов был броситься к ногам Назарова и целовать его пыльные сапоги.

– Что взамен?

– Я должен знать, о чем думают наши командиры. Надеюсь, ты понял, что мне нужно от тебя?

– Я не дурак, я, конечно, все понял.

– Вот и хорошо, гражданин Козырев. Иди, больше я тебя не задерживаю….

Он вышел из кабинета, не веря своему счастью. Ему вдруг захотелось запеть и он, мысленно затянул какую-то лишь ему известную песню.

***

Покровский посмотрел на наручные часы. Он и радист ждал легковушку, которая уже опаздывала на двадцать минут. Он посмотрел по сторонам и повернувшись к напарнику тихо произнес:

– Ждать больше нельзя. Уходим…

Они развернулись и направились в обратную сторону.

– Придется выходить в эфир из адреса, – произнес Олег Андреевич.

– Это опасно…..

– Я не думаю, что они засекут нас. Пеленгаторов я в городе не видел.

– Все равно, опасно, – ответил радист.

Покровский остановился и, посмотрев по сторонам, схватил радиста на ворот шинели и крепко прижал к стене дома.

– Ты, что, сука, заскулил, как побитая собака? Ты забыл, под чем подписывался? Если забыл, то я тебе быстро припомню. Может тебе напомнить, сколько ты человек сдал в гестапо в лагере? То-то, вот и молчи…. По тебе давно уже виселица плачет.

Он отпустил его и, сплюнув на землю, последовал дальше. За ним, словно побитая хозяином собака, поплелся радист. Они вошли в дом и поднялись на второй этаж. Покровский открыл дверь ключом, и они вошли в квартиру.

– Давай, готовь рацию, – произнес он и направился на кухню.

Он налил в чайник воду и поставил его на керосинку. Заварив чай, он вышел из кухни и посмотрел на радиста, который сидел за столом. Поправив наушники, он посмотрел на Олега Андреевича. Тот посмотрел на часы и кивнул головой. Радист положил руку на ключ и начал передавать радиограмму. Рука радиста уверенно выбивала точки и тире, которые пересекали пространство, линию фронта и принимались радистом Абвера.

– Я закончил, – произнес он и посмотрел на Покровского. – Будем ждать ответ

Покровский кивнул. Он сообщал в центр о понесенных его группой потерях и просил руководство разведки переправить его группу из Москвы в Челябинск. Время тянулось неимоверно долго. Стрелки часов словно приклеились к циферблату и отказывались двигаться. Наконец, рация запищала. Радист, схватил со стола шифр блокнот и стал быстро записывать цифры. Станция замолчала, он снял наушники и протянул Покровскому бланк.

– Это все, – произнес он и начал сворачивать антенну.

Покровский вышел в соседнюю комнату и достал с полки томик стихов Маяковкого. Он быстро нашел нужную ему страницу и приступил к расшифровке. Минут через пять он окончил расшифровку и отложил в сторону карандаш.

«Организуйте прием груза – 15 мест. Сообщите о готовности складов».

Он мысленно улыбнулся.

«Началось, – подумал он. – Нужно срочно сообщить об этом Соколову. Пусть примет и разместит людей».

Он вернулся в зал и посмотрел на радиста, который укладывал рацию в вещевой мешок.

– Когда у нас связь с группой из Челябинска? – поинтересовался он у него.

– Сегодня….

– Тогда разворачивай рацию. Нужно срочно сообщить им о прибытии группы.

Радист, молча, достал из мешка рацию и снова стал готовить ее к работе. За окном квартиры громко хлопнула дверца машины. Покровский подошел к окошку и отодвинув сторону штору, посмотрел во двор. Посреди двора стояла выкрашенная в белый цвет автомашина, около которой курил водитель.

– Отставить! – шепотом произнес Олег Андреевич. – Погоди, у нас еще есть время….

Он снова посмотрел в окно. Из подъезда соседнего дома, вышли три человека и сели в автомобиль. Как показалось Покровскому, один из них был арестованным. Снова громко хлопнула автомобильная дверца, и машина скрылась в арке.

– Готов? – обратился он к радисту.

Тот кивнул.

– Вот текст, – произнес он и, развернув томик стихов, протянул ему небольшой листочек.

Вновь запищала рация, передавая его приказ о приеме груза. Радист прекратил передачу и достав папиросу, закурил. Прошло минут пять, и рация вновь запищала, каким-то жалким звуком.

– Вот возьмите….

Радист протянул ему бланк с шифровкой и начал собирать рацию.

***