Ульмская ночь (философия случая)

А.

- Действительно, очень важно выяснить, от каких исторических факторов это соотношение сил зависело. Оставим в стороне армию, она находилась далеко, одерживала победы и была плохо осведомлена о том, что делалось в Париже. Генералы тогда преобладали "левые", но, несмотря на свою левизну, они при Наполеоне стали герцогами и миллионерами. К тому же, по общему правилу, командующие армиями не любили и презирали парижских политиков. Одни, как позднее Клебер, называли их пренебрежительно "адвокатами", другие, менее вежливые, сволочью. Армия в дело 9-го Термидора не вмешивалась и, насколько я могу судить по литературе мемуаров, ее не принимали в расчет ни Робеспьер, ни термидорианцы. Конституция Франции была тогда довольно неопределенная. Это признает сам Олар: "К ней приспосабливались эмпирически, изо дня в день, законы, вызванные обстоятельствами" ("des lois de circonstance")

⁽¹²³⁾

, т. е. законы более или менее случайные. Если отвлечься от строго-юридических форм, то "факторами" истории были в первую половину 1794 года: Конвент, Комитет Общественного спасения (правительство), Комитет всеобщей безопасности (полиция), Якобинское общество, Коммуна.

Л. - Теперь, при учете соотношения их сил, вы надеюсь, выйдете из области случайностей, хотя бы и важных?